Амальфи, постепенно остывая, смотрел ему вслед. Этого делать не следовало. Да, наверно, он стареет. Во время всего разговора с Хэзлтоном его не покидало чувство, что гнев берет верх над его разумом, и у него не хватает сил справиться с эмоциями. Если дело и дальше пойдет так же, Отцы Города скоро низложат его и назначат мэром какого-нибудь более надежного и более молодого человека. Конечно, они выберут не Хэзлтона: им нужен человек, не склонный к поэтическим ассоциациям и руководствующийся только практическими соображениями. Тогда Амальфи уже не сможет даже в шутку никому угрожать расправой со стороны Отцов Города.
Амальфи направился к раскинувшемуся на поверхности планеты городу, купавшемуся в лучах яркого солнца. Возраст Амальфи уже приближался к девятистам годам, плюс — минус пятьдесят лет. Физически мэр был силен как бык, мозг работал быстро и эффективно, организм исправно поддерживал гормональный баланс. Ни одно из двадцати восьми чувств Амальфи не притупилось, его психическая устойчивость и способность разбираться в окружающем мире не вызывали никаких сомнений. Мыслил он трезво и разумно, как и положено человеку, большую часть жизни посвятившему странствиям среди звезд. Антинекротики позволят ему сохранять отличную форму неограниченно долго. Это они могут. А вот что действительно неподвластно никаким лекарствам, так это способность человека сдерживать свои эмоции. Эту проблему еще никому не удалось решить.
Чем старше становится человек, тем скорее он отыскивает выход из сложных ситуаций — сказывается накопленный жизненный опыт. При этом все менее и менее склонен он терпеть несообразительность своих коллег. Если человек мыслит разумно, то и ответы, которые он находит, решая свои проблемы, тоже разумны. Если его мышление нелогично — принимаемые решения не отличаются здравомыслием. Но суть не в этом. Самым главным обстоятельством человеку преклонного возраста начинает казаться быстрота, с которой решение может быть найдено. В конце концов и трезвомыслящий человек, и идиот в одинаковой степени становятся диктаторами, все меньше и меньше способными объяснить, почему одно решение они предпочли другому.
Все это было довольно забавно: до того, как человечеству удалось отодвинуть смерть практически на неограниченное время, считалось, что память может превратить долголетие в данайский дар, потому что даже человеческий мозг не в силах запомнить практически бесконечное количество накопленных фактов. Однако, теперь никто особенно не утруждал себя тем, чтобы хранить в памяти отдельные факты и события. Для этого существовали Отцы Города и специальные машины. Именно они запоминали и классифицировали все накопленные данные. Сами же люди могли оставлять в своей памяти только более крупные элементы — целые процессы, — отбрасывая в ходе эволюции устарелые и заменяя их новыми, когда они возникали в результате каких-либо открытий. Если же людям были необходимы факты, они обращались к помощи машин.