Началась очередная партия в домино, тетушка Эм и Салли Энн играли против Томаса и О'Коннора. Мартин Идеи стоял возле стула Салли Энн и подсказывал ей, наклоняясь через ее плечо, к большому неудовольствию полковника, он указывал на фишки в ее руке, которые Салли Энн не всегда замечала. Джонни, поглаживая свои морковные кудри, направился к задней двери. Он встал там, прислонившись к косяку, и смотрел на падающие струи дождя. Летти несколько минут понаблюдала за игрой, но потом, поскольку друг Рэнни так и не присоединился ко всем остальным, встала и пошла к нему.
Джонни обернулся, обеспокоенно улыбнулся ей, но так и не заговорил. Он спал с лица, как будто за прошедший час постарел на десять лет. Летти не могла сказать, что знает его хорошо, однако она так часто видела его в последнее время, что ей казалось, будто она с ним давно знакома. Ведь бывают же люди, которые нравятся с первого взгляда, люди, которых уже через какие-то мгновения считаешь более близкими, чем тех, которых знаешь годами. Джонни был как раз таким человеком.
— Что-то случилось? — спросила она тихо. Казалось, ему стоило больших усилий овладеть собой.
— Случилось? А с чего вы это взяли?
— Мне показалось, что вы расстроены. И сейчас кажется.
Какое-то время он смотрел на нее. Потом отвел глаза.
— Я никогда не умел скрывать своих чувств.
— Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Я ценю вашу любезность, но мне никто не может помочь. Пусть это вас не беспокоит. Я сам запутался и сам выпутаюсь.
Выражение его глаз совсем не соответствовало беспечности его слов.
— А эта ваша неприятность как-то связана со смертями обнаруженных мужчины и женщины?
Кровь отхлынула от его лица, оно стало, как воск.
— Господи, а Рэнни говорил, что вы умны. Летти не дала увести себя в сторону.
— Вы знали их?
Он распрямил плечи.
— Давайте оставим это. Это… не то, о чем я могу говорить.
— В таком случае, — сказала она, глаза ее потемнели, когда постепенно она все поняла, — у вас, должно быть, есть какие-то мысли относительно того, кто это сделал.
Он шагнул в сторону от нее, на веранду, прячась от взглядов из холла. Поколебавшись, она вышла за ним и взяла его за руку. Он выдернул руку, потом задрожал и, с трудом произнося слова, сказал:
— Я не знаю. Клянусь, я не знаю.
Летти посмотрела через плечо, потом потянула его подальше от двери, туда, где шум дождя перекрывал их голоса.
— В чем же дело? Вы связаны с Шипом?
— С Шипом? О Господи, нет! Если бы только с ним…
— Тогда с кем?
Какое-то время ей казалось, что он не собирается отвечать, но слова вдруг полились из него. Он говорил, запинаясь и сбиваясь.