Этот дом был построен в начале девяностых годов девятнадцатого века Джастином Сейерзом. Он жил в нем затворником, отгородившись от мира высоким восьмифутовым бревенчатым забором. Забор этот давным-давно развалился, и бревна его растаскали местные жители. Однако в Гринли это место до сих пор продолжали называть «Фортом».
Каждое бревно для постройки этого дома было вывезено с земли, украденной Джастином Сейерзом у Ла-винии Гринли. Каждая доска была распилена и остругана на лесопилке, которую он поставил всего в нескольких милях отсюда.
Эта лесопилка оказалась чрезвычайно прибыльной, и вскоре с ее помощью Сейерз стал весьма состоятельным человеком. Немного позже, в самом начале двадцатого века, Джастин нашел выгодного партнера — человека по имени Хаттон. Хаттон тоже приехал с Севера, где работал на бумажной фабрике и досконально знал производство. Сейерз же имел землю, лес, хорошую поддержку и нужные связи. Эти двое объединили свои таланты и имущество, завезли оборудование, и на месте лесопилки появилась бумажная фабрика.
Эта фабрика, значительно расширенная, до сих пор стояла на окраине города и находилась в совместном владении потомков Сейерза и Хаттона. Теперь ее собственность была поделена между Ридом Сейерзом, мужем Камми Китом Хаттоном и его старшим братом Гордоном. Так как Рид унаследовал землю прадеда и его первоначальную долю в прибыли, он считался главным пайщиком и, таким образом, владел контрольным пакетом акций.
Камми окинула быстрым взглядом стоявшего рядом с ней мужчину. Оказалось, что он был одет в маскировочную гимнастерку, разрисованную под кору дерева зелеными и коричневыми пятнами, и выцветшие джинсы. Лица его Камми не разглядела — слишком слабы были отблески света, горевшего в доме. Прежде чем заговорить, она облизнула губы.
— Знаешь, если бы ты мог отвезти меня к моей машине…
— Я сделаю это, как только ты согреешься и обсохнешь, — согласился он и спокойным тоном убедительно добавил: — Даю тебе слово.
Она отрицательно покачала головой.
— Лучше прямо сейчас. Я не заболею, вот увидишь.
Он молча смотрел на нее несколько долгих минут. Дождь продолжал усердствовать, и струйки воды стекали с его подбородка на шею. Он глубоко вздохнул и повел плечами, будто хотел сказать, что не несет ответственности за свои дальнейшие действия. В следующую секунду одним решительным движением он подхватил ее одной рукой под колени, другой под спину и, крепко прижав к груди, направился к дому большими быстрыми шагами.
— Нет! — закричала Камми, но было уже поздно.
Тогда она стала колотить его руками, брыкаться, извиваться всем телом, пытаясь вырваться. Но в ответ на ее рывки и удары он так сильно стиснул ее, что Камми сразу стало нечем дышать, а лицо уткнулось ему в шею. Задыхаясь, корчась от боли в железных тисках его рук, она поняла, как осторожно он обращался с ней там, в лесу, под деревьями.