В этот момент в зал вошла Бет. Летящей и в то же время уверенной походкой, которой Дункан прежде у нее не замечал, она направилась к ним, и у него сердце замерло в груди. Она не только преобразила зал до неузнаваемости, но и преобразилась сама.
Только когда Бет присела перед ним в глубоком реверансе, Дункан спохватился.
— Добрый вечер, муж мой, — проговорила Бет.
— Добрый вечер, миледи. — Проглотив комок в горле, он взглянул в ее глаза, смотревшие на него с незнакомым выражением, а затем, с трудом обретя дар речи, произнес: — Сэр Джон, разрешите представить вам мою жену, Бет… То есть леди Катрин Макдугал.
Джон склонился над протянутой ему тонкой рукой.
— Миледи, счастлив познакомиться с вами. — Он задержал руку Бет в своей дольше, чем, по мнению Дункана, позволяли правила приличия.
Дункан предостерегающе кашлянул, в то время как Бет, явно польщенная реакцией гостя, воскликнула:
— Прощу к столу, милорды!
Оставив своих вассалов общаться друг с другом, Дункан и Брюс последовали за Бет к стоявшему у камина столу, на котором их ждали-изысканные лакомства: свежий хлеб, рыба и сыр. Дункана поразили бронзовые и серебряные кубки, которые он привез в качестве военных трофеев из Персии — они были наполнены медом и ярко сверкали, так как были начищены до зеркального блеска.
Когда лэрды сели за стол, Бет проговорила:
— Ужин будет подан через час, когда я позвоню в колокольчик. А теперь прошу меня простить. — Она присела в реверансе и тут же удалилась скользящей походкой.
Джон не отрывал от нее взгляда до тех пор, пока она не исчезла из виду, после чего заметил:
— Твоя жена… Я не понимаю, что она говорит, Макдугал. Должно быть, старею, вот и не успеваю следить за ее речью.
Дункан, который тоже как зачарованный.смотрел на изящную фигуру жены, нехотя повернулся к гостю:
— Да нет, старость тут ни при чем. Просто там, откуда она приехала, в Йорке, все так быстро и странно говорят.
Взяв со стола кубок, предназначенный для Дункана, Брюс проговорил:
— Хорошо, что у тебя есть способность к языкам, Макдугал, иначе пришлось бы тебе разговаривать с ней жестами, как глухонемому. — Он сделал глоток.
Дункан недовольно поморщился. Ни к чему было Брюсу менять кубки. Если бы он хотел убить этого негодяя, он бы сделал это как мужчина — в честном поединке на шпагах.
Взяв кубок Брюса, который был намного красивее того, что Бет поставила перед его тарелкой, Дункан пробормотал:
— Тебе и самому неведомо, насколько ты прав.
Всю прошедшую неделю его жена разговаривала с ним жестами, выказывая тем самым свое неудовольствие.