Графиня Лабрюйер сидела за столом на террасе и как всегда дремала. Слуги сервировали стол к завтраку, раннее утро наполняло воздух щебетом птиц и свежестью. В ворота с грохотом въехала карета.
Проснувшись от этого звука, графиня еще долго не могла сообразить, что же происходит. Она опомнилась, лишь когда перед ней предстали баронесса Дюамель и граф де Бодуэн. Но сообразительности старой графини хватило ровно настолько, чтобы посчитать, что она заснула за игрой в карты и ее компаньоны ушли играть в другое место.
— А где же все? — спросила графиня.
— Вы помните меня? — баронесса Дюамель встала так, чтобы графиня Лабрюйер могла ее лучше рассмотреть.
— Ну как же, я помню вас, — без тени смущения сообщила графиня, — вы приехали из Парижа.
— Да-да, я баронесса Дюамель, а со мною граф де Бодуэн, — представила баронесса своего спутника.
— Ах, да, вы тоже приехали из Парижа, — улыбнулась старая женщина графу де Бодуэну. — Я хорошо помню вас.
Граф не стал разубеждать ее, наверняка зная, что та видит его впервые.
— Как вы добрались, баронесса?
— Спасибо, отлично.
— У вас ко мне какое-нибудь дело?
— Я приехала, чтобы забрать свою дочь Колетту.
— Ах, да, Колетту…
— Она гостит у вас, — на всякий случай напомнила баронесса.
— Чудесная девушка, такая красивая, такая молодая и такая смышленая.
Последнее замечание привело баронессу в трепет, ведь именно смышленость и не давала ей покоя все последние дни.
На террасе стоял дворецкий с каменным выражением лица. Он мог бы рассказать матери много интересного о ее дочери. Но в обязанности дворецкого входит встречать и провожать гостей, а не рассказывать об их ночной жизни.
— Она такая прелестная, — не переставала восхищаться Колеттой графиня, смутно припоминая лицо девушки, — вы должны гордиться ею, мадам. Воспитать такую дочь…
Но тут же взгляд графини остановился на Армане. Тот не спешил объяснять причину своего появления, а допытываться самой графине не было большой нужды. Она вполне была согласна в душе с тем, что Арман может быть любовником баронессы Дюамель. И это удержало ее от лишних расспросов.
— Где моя дочь? — как можно более ласково поинтересовалась баронесса, но все равно ее голос прозвучал резко, с какими-то металлическими нотками.
— У себя, наверное, еще спит, — графиня повернулась к дому и попыталась взглядом отыскать окна спальни Колетты.
— А где ее комната?
— Дворецкий проводит мадам.
Дворецкий, не меняя выражения лица, а только сдобрив его улыбкой, повел баронессу в дом. Он остановился у самой двери спальни Колетты и несколько раз стукнул. Оттуда не раздалось ни звука.