— Хозяева! Хозяева где, Филипп, Лилиан, Этель? Филипп, Лилиан, Этель!
Констанция схватила старика за плечи и принялась трясти.Тот разжал ладонь и показал пуговицу.
— Их нет!
— Как нет, где они? — закричала Констанция, глядя прямо в бесцветные глаза старика.
— Нет, они на кладбище…
— Что они там делают? — громко воскликнула девушка.
— На кладбище ничего не делают, госпожа, — затряс головой старик, — там лежат.
И тут старик понял, кто перед ним и чего эта богато одетая девушка добивается от него.
— Вы мадемуазель Констанция Реньяр, а все Абинье погибли, — как-то буднично и спокойно сообщил глухой старик.
— Погибли..? Филипп..?
— Да-да, мадемуазель, — вновь закивал головой старик и спрятал пуговицу в карман. — Реньяры напали на них ночью. Они завалили двери и окна, подперли их большими бревнами, а потом подожгли дом. Этель и ее дети отстреливались, но все равно сгорели. Они не смогли вырваться из дома, — старик развел руками. — На их похороны пришло очень много людей, такого у нас еще никогда не было.
— Похороны… смерть… Филипп… Этель… Лилиан… По щекам Констанции бежали слезы. Она обернулась и только сейчас увидела, что в дверном проеме стоит графиня и по ее лицу тоже текут слезы.
— Дитя мое, это жизнь. Наверное, все-таки кто-то проклял наш род, род Аламберов. И беды и несчастья вновь преследуют нас.
— Нет! — закричала Констанция, падая на землю. Старик разговаривал сам с собой, думая, что его никто не слышит и говорил очень громко:
— А вот Виктор Реньяр убежал. И ни господин судья Молербо, ни солдаты не смогли его найти. Исчез вместе со своим сыном. А всех бандитов солдаты схватили и увезли. Так что теперь в округе стало непривычно тихо. И слава богу, — старик вновь склонился, взял в руки щепку и принялся рыться в золе.
Шел мелкий осенний дождь, прибивая к земле опавшие листья. Две женщины — молодая девушка и старуха — в неподобающе ярких одеждах шли по кладбищу. Перед воротами виднелась сверкающая черным лаком карета с гербом графов Аламбер на дверце.
Констанция остановилась у трех свежих могил, которые замыкали череду надгробий. На камнях были выбиты лишь имена и годы. Все они принадлежали семейству Абинье.
А совсем невдалеке тянулся другой ряд надгробий, принадлежавший Реньярам.
Констанция опустилась на колени перед тремя холмиками, не зная, какая из трех могил принадлежит Филиппу. Она стояла на коленях очень долго, вспоминая краткие минуты счастья, выпавшие на ее долю. Она все еще не могла поверить в то, что призошло, тем более после своего чудесного превращения.Жизнь, показавшаяся ей на какое-то мгновение сказкой, вновь обернулась трагедией — и теперь уже неисправимой.