А баронесса и не скрывала своего интереса. Она разглядывалаКонстанцию как разглядывают вещь перед тем, как ее купить.
Девушка не находила места своим рукам. Она то складывала их наколени, то скрещивала на груди. А ее бабушка сопровождала каждоедвижение своей внучки одобрительной улыбкой. Ей нравилось, что Констанция волнуется и на ее щеках появился румянец, так она была еще более прекрасной.
А вот Колетта сразу же вызвала в душе Констанции жалость.Девочка с виду почти взрослая ничего не могла сделать не посоветовавшись с матерью. Она перебивала ее по пустякам, и Констанции даже показалось, что если Колетта на пару часов останется одна, без матери, то расплачется, растирая по лицу слезы. Правда, к чувству жалости примешивалось и чувство злости: ну нельзя же быть такой беспомощной, не знать, чего же ты хочешь сама!
Баронесса болтала без умолку, пересказывая своей кузине новости пятилетней давности. В общем, Франсуаза считала свою кузину уже достаточно старой для того, чтобы быть в здравом уме. И поэтому вдавалась в несущественные подробности, боясь, что Эмилия не поймет ее как следует.
— Какой сегодня чудесный день! — говорила баронесса Дюамель, глядя в окно на затянутое тучами небо.
— И чем же это он такой прекрасный? — удивлялась графиня, заслышав, как первые капли дождя ударили в подоконник.
— А я не люблю солнце, — признавалась баронесса, — и ты, Эмилия, тоже его не любишь. Тогда приходится прятать лицо, чтобы не дать загару прилипнуть к коже.
— Неужели, Франсуаза, ты в самом деле боишься загореть, пока идешь от кареты к крыльцу?
— Да, боюсь, — отвечала Франсуаза, — ты знаешь мою кожу, стоит солнечному лучу упасть на нее, как она тут же темнеет.
О таких вещах говорить принято не было, но Франсуаза считалаЭмилию достойной ее небольших тайн.
— А еще, — баронесса переходила на шепот, — я скажу тебе, что обнаружила у себя сегодня утром седой волос.
Графиня, не удержавшись, рассмеялась.
— Что же тогда, Франсуаза, говорить обо мне?
— Я вырвала его, — гордо сказала мадам Дюамель.
— Не прикажешь ли ты и мне выщипать все волосы? Такое предположение позабавило баронессу.
— Нет, дорогая, ты уже нашла свой образ эдакой седовласой мудрой женщины, а я все еще пытаюсь молодиться.
— А кто тебе, кузина, запрещает выглядеть соответственно возрасту?
— Ты, Эмилия, даже не знаешь, сколько мне лет.
— Об этом можно догадаться, глядя на твое лицо, — и графиня Аламбер кончиком пальца коснулась глубокой морщины на лбу своей кузины.
Та тут же отыскала зеркальце и принялась рассматривать свое лицо.
— Нет, Эмилия, ее вчера решительно не было.