— Известно ли вам, что в прошлом месяце убиты еще две женщины?
Очнувшись от дремотного оцепенения, в которое он уже начал погружаться, Рагенэль вздрогнул.
— Каким образом? Как и раньше?
— Именно. Только клеймо изменилось. На этот раз оно представляет собой букву «сигма»… Но все остальное как прежде: женщина изнасилована, убита, отмечена клеймом.
— Почему же вы ничего не говорили мне об этом?
— Мне вообще не следовало бы говорить вам об этом. Когда я узнал о первом из убийств, то попросил аудиенции у кардинала. Ришелье не только запретил мне давать сообщение об убийстве в «Газетт», но и упоминать о нем в разговоре с кем-либо. Я нарушаю ради вас свое слово лишь потому, что вы мой друг, и, по-моему, естественно, если я ставлю об этом в известность вас, ведь вы уже так дорого заплатили за свое участие в нашей авантюре…
— Значит, кардинал, — медленно, словно подыскивая слова, сказал Персеваль, — хотя и знает убийцу, позволяет ему продолжать чудовищные злодеяния?
— Кардинал нуждается в этом негодяе. Он, вероятно, считает, что для этого человека убийства необходимая отдушина, ибо этот убийца сумасшедший. Конечно же, для Ришелье жизнь нескольких шлюх и гроша ломаного не стоит: с его точки зрения, эти девки сами выбрали опасную жизнь.
— Не стоит до того дня, пока убийца не примется за порядочных женщин! — с жаром заметил Рагенэль.
— Порядочная женщина устроена так же, как и шлюха, — внезапно раздался незнакомый голос. — Женщины одинаково чувствуют боль, с той лишь разницей, что шлюха, наверное, переносит страдания легче, чем порядочная женщина, но и тем, и другим Бог дал душу.
Ренодо удивленно обернулся, а Рагенэль приподнялся со стула, чтобы рассмотреть пришедшего, который стоял в дверях, держа в руках по заряженному пистолету. Это был высокий и сильный человек. Поверх вылинявшего красного мундира был накинут распахнутый черный плащ; на ногах у него красовались до блеска начищенные сапоги, на руках — черные кожаные перчатки; на боку, как у дворянина, висела шпага; на голове была шляпа с черными перьями. Лицо было скрыто под нелепой карнавальной маской.
— Я разделяю ваше мнение, — холодно заметил Рагенэль. — Но что вы здесь делаете, кто вы?
Незнакомец коснулся шляпы стволом одного из пистолетов; этот жест мог сойти за приветствие.
— Люди называют меня капитан Кураж, — ответил он. — Я — король всех воров в королевстве…
— Мое самое большое богатство в книгах, — сказал Рагенэль, широким жестом обводя стены, сплошь заставленные полками с книгами. — Что касается моего кошелька…
— Я не посягаю ни на ваш кошелек… ни на кошелек вашего гостя. Мне нужно имя…