— Отпустите меня… Отпустите же наконец! — взмолился граф. — Вы меня задушите!
— Я этого не хотел, вы сами просили, — сказал Турнемин и разжал руки.
Граф грузно упал на каменный пол камеры.
Приземление было не слишком удачным — граф стонал и ругался.
— Сумасшедший, что за манеры, — бормотал он, с трудом поднимаясь и усаживаясь на стуле. — Никто вас пока что вором не считает.
— Тогда объясните мне значение слова «пособничество», если речь идет о человеке, обвиняемом в воровстве.
— Пожалуй, вы правы. Следовало бы сказать — сговор…
— Но это еще хуже!
— Вам не угодишь! Потрудитесь-ка вспомнить, что именно вам, посланному арестовать кардинала, он передал некие предметы…
— Да будет вам известно, сударь, что я ничего не получал от господина кардинала, кроме… пастырского благословения.
— Я скажу больше. Это произошло в апартаментах де Рогана, пока он менял свою шелковую сутану на более подходящую для узника одежду.
Вы, королевский гвардеец, связанный присягой, взяли у него и спрятали от правосудия важные улики. Вы нарушили приказ…
Турнемин холодно посмотрел на графа.
— Понго, — скомандовал он, — выброси этого господина из моей камеры, он мне надоел. Сначала называет меня вором, теперь изменником…
Понго быстро подошел к графу и взял его за плечо.
— Подождите, — закричал не на шутку испугавшийся граф. — Вы что, не хотите узнать, что стало с вашей женой?!
— Стой, Понго!
В напряженной тишине Жиль выпрямился во весь свой огромный рост и медленно подошел к графу.
— Где она? — тихо спросил он, и голос его дрожал от гнева.
Де Моден съежился на своем стуле.
— В надежном месте, не волнуйтесь…
— Это обычный ответ, меня такой не устраивает. Мне подойдет ответ географический: где, в каком городе, на какой улице?
— Слово чести, я не знаю, где она!
— Я вам не верю!
— Но это действительно так! — бормотал де Моден, стараясь понять, кто для него опаснее: разъяренный Турнемин или неподвижно застывший индеец. — Монсеньер слишком хорошо знает вас, он не сообщил мне, где скрывается госпожа де Турнемин. Я знаю только, что это один из замков мосье, что с вашей женой обходятся наилучшим образом и что здоровье ее в полном порядке.
— Как она попала в руки этого человека, ведь она прекрасно знала, какой он негодяй!
— Шевалье, вы забываетесь! — возмутился старый придворный. — Как вы смеете так говорить о сыне Франции!..
— Я не сказал и десятой доли того, чего он заслуживает! — воскликнул Жиль. — Да этот сын Франции мечтает только об одном: как бы отнять корону у брата! А я люблю короля, жизнь моя принадлежит ему, а не презренному графу Прованскому!