— Я не смогу вам вернуть его, — сказала она.
— Сохраните его на память обо мне. Это жалкое возмещение за те муки, что вы претерпели под крышей моего дома. Я питаю к вам большое уважение, госпожа Катрин. Вы прекрасны, но еще больше вас украшает мужество, благородство и прямота. Я слишком поздно это понял, иначе никогда не стал бы выполнять приказ Жиля. Сможете ли вы простить меня? С этой ночи начинается для меня время покаяний и молитв. Знайте, что Господь жестоко наказал меня. Боюсь, у меня осталось слишком мало времени, чтобы испросить для себя милость Божию.
— Но как же вы вернетесь в замок, сеньор? — тихо спросила Сара. — Стража удивится, что вы пришли так скоро и пешком.
— Поблизости есть подземный ход, который ведет в подвалы замка. Я вернусь этим путем.
— Отчего же, в таком случае, не вывести нас этой дорогой? — изумилась Катрин. — Это было бы гораздо проще…
— Возможно, но я не должен это делать по двум причинам. Во-первых, вы не уйдете далеко без лошадей, однако ни одну лошадь нельзя провести через подземелье. Во-вторых… не обижайтесь, но я не имею права выдавать чужакам тайну, от которой зависит безопасность замка. А теперь довольно слов, я сейчас открою дверь… Когда вы окажетесь в глубине двора, я зажгу факел.
Дверца отворилась с легким скрипом, и на фоне светлеющего неба возник низкий овальный свод.
— Идите! — не прошептал, а выдохнул Жан де Краон. — Стена слева от вас.
Женщины, пригнувшись, нырнули в проход. Катрин поддерживала Сару за плечи, а свободной рукой нащупывала стену. Это было нелегко, потому что приходилось нести и узел с вещами. Каменная стена была холодной и влажной. Катрин спотыкалась, но мало-помалу глаза ее привыкли к темноте.
Через несколько секунд в овальном проеме двери, от которой они уже успели отойти, показался красноватый огонек. Жан де Краон держал факел так, чтобы его лицо было хорошо видно. Решительным шагом он направился в другую сторону двора.
— Вот и угол, — прошептала Катрин, почувствовав, что стена поворачивает.
Над их головами по выступу стены расхаживал часовой.. Катрин слышала медленные тяжелые шаги солдата. Сердце ее билось так, словно готово было выскочить из груди. Сара все тяжелее обвисала на ее руке, по-видимому, дойдя до полного изнеможения. Скрежетание железных подошв о камень вдруг смолкло. Должно быть, солдат остановился. Катрин услышала, как он прокашлялся, а затем снова двинулся вперед. Тогда она еле слышно спросила:
— Тебе плохо? Как же ты ослабела!
— Я не спала несколько ночей из-за крыс и уже два дня ничего не ела. И еще…