Звезда для Наполеона (Бенцони) - страница 100

Подгоняя лошадь, она догнала Блэка Фиша и, удерживаясь наравне с ним, спросила:

— Куда мы направляемся?

— В Брест! У меня там маленький домик в квартале Рекувранс. Морвану и в голову не придет искать тебя в этом направлении, и, кроме того, у меня есть там дело. Наконец, мне кажется, нам пришла пора серьёзно объясниться!

— Почему вы спасли меня от Морвана? Вы даже не знаете, кто я!

Блэк Фиш улыбнулся и повернул к ней свое бородатое лицо. С этой улыбкой он выглядел еще безобразней.

— Свое имя, я надеюсь, ты мне скажешь сама. Что же касается того, кто ты, я могу тебе сказать: ни авантюристка, ни бесхарактерная дура. Ты смелая проказница, бежавшая из Англии, уж не знаю, от какой опасности, которая, не ведая толком, куда ей направиться, попала во Францию, чтобы найти что-то еще неизвестное, но нужное для дальнейшей жизни. Я не ошибся?

— Нет, — сказала Марианна, — все правильно.

— И потом, — добавил Блэк Фиш внезапно охрипши, « голосом. — У меня была малышка. Она была бы твоего возраста, и ты немного напоминаешь ее.

— Ее больше нет с вами?

— Нет. Она умерла. И запрещаю тебе говорить со мной об этом. В галоп! До ночи нам надо найти убежище.

Марианна повиновалась, но, подгоняя лошадь, спросил» себя, действительно ли стекавшая по бородатому лицу ее странного компаньона вода обязана своим происхождением только дождю. Во всяком случае, она была готова следовать за ним, куда ему угодно. Она доверилась ему.

Под громовые раскаты дилижанс въехал в ворота почтово-пассажирской конторы на улице Жан-Жака Руссо и остановился посреди двора. Похоже было, что дождь удвоил свою ярость, в то время как форейтор тяжело спрыгнул на землю, а конюхи поспешили набросить попоны на дымящихся лошадей. Отворились дверцы кареты, давая возможность путешественникам выйти. Среди сгущавшейся темноты сияющие в окнах огни казались особенно приветливыми. Нотариус из Ренна спустился первым, следом за ним рантье из Лаваля, отчаянно зевавший, хотя он и проспал добрых три четверти дороги. Марианна вышла последней.

Была среда двадцатого декабря, и прошло ровно двенадцать дней с тех пор, как девушка покинула Брест. Двенадцать изнурительных, но полезных дней, на протяжении которых, прильнув лицом к окну почтовой кареты, она с изумлением первооткрывателя знакомилась с проплывавшими мимо городами и деревнями этой части Франции. По слышанным в детстве рассказам родина отца представлялась ей в мрачном свете, отданной во власть беззакония, грабежа и убийств, где безопасность практически обеспечивалась только ценой невероятной конспирации. Конечно, она знала, что великая Революция закончилась, что правила новая власть, но именно об этой власти у нее было самое ужасное представление: некий разбойник, публично подобравший на площади окровавленную корону, присвоенную путем убийства молодого принца, которого заманили в отвратительную западню. Его окружение, состоявшее из прежних революционеров, выслужившихся из солдат в генералы, бывших прачек и попов-расстриг, не могло быть многим лучше его. По мнению Марианны, разоренные и запущенные деревни в стране должны были сменяться полуразрушенными городами с прячущимся населением, терроризируемым калифами на час, насаждающими повсюду безудержный деспотизм и вообще погрязшими в беспросветной нищете.