— Господин Жоливаль, — выговорил он наконец. — Но что вы здесь делаете? Я считал вас мертвым.
— Что ж, откровенней не скажешь! — проворчал виконт. — Не знаю, кто мог подать вам такую мысль. Если бы вы считали меня проданным работорговцами на хлопковые плантации, еще куда ни шло… но похоронить меня заживо… Если это вас интересует, я чувствую себя чудесно.
По губам Бофора скользнула улыбка.
— Простите меня, мне не следовало это говорить.
Но то, что произошло со мной, настолько невероятно!
Попытайтесь понять: я приезжаю сюда, узнаю свой корабль, хочу вновь овладеть своим добром с помощью горстки нанятых в порту людей, вдруг банда громил бросается на меня, ведет к владелице, и я оказываюсь лицом к лицу с вами.
Словно притягиваемый магнитом, он повернулся к Марианне, чье лицо белело над грудой шелковых подушек всех оттенков зеленого. Огибая печку, он направился к дивану. Молодая женщина со страхом смотрела на него. Что он сейчас сделает? Он улыбался с радостью, которая казалась искренней, но его действия настолько непредсказуемы! Забыл ли он все, что произошло на его корабле, или же обстоятельства их последней, столь драматичной встречи еще хранятся в его памяти и он готовится встать на дыбы?
Последний раз это было на палубе «Волшебницы».
С высоты ее полуюта Язон наблюдал, как истязали Калеба за попытку убить доктора Лейтона, и «Марианна, вне себя от гнева, вмешалась. Она вновь увидела потерявшего сознание мнимого эфиопа, привязанного к грот-мачте, трагически обвисшего всей тяжестью на вывернутых запястьях. Она вновь услышала пренебрежительные слова Язона:
» Что делает здесь эта женщина? Пусть ее отведут к себе!«
Они противостояли друг другу перед всем экипажем. Она излила свое презрение и ярость прямо в лицо человеку с почти безумным взглядом, человеку, который тогда был — теперь она знает — во власти губительного наркотика. Но какие воспоминания оставил этот наркотик в его памяти?
Очевидно, никаких, ибо в прикованном к ее лицу взгляде Язона она снова увидела прежний огонь, который уже никогда не надеялась увидеть. Волна счастья залила ее: неужели трагические воспоминания о пережитом на широте Киферы могли растаять как сон? Если в памяти Язона не осталось и следа о том, с какой радостью Марианна очистит и свою память.
Язон подошел ближе, опустился на одно колено и протянул свою большую руку, словно в знак примирения.
— Марианна! — сказал он тихо. — Я знал, что ты в этом городе, что я смогу найти тебя, но я не предполагал, что это произойдет так скоро. Мне кажется, что это сон. Как это могло случиться?