Гонне с обожженным плечом отступил, воя, как больной волк, и показывая защитникам дрожащий от гнева кулак. Через два часа ферма Сент-Фон горела факелом.
Стоявшие вокруг Катрин на галерее жители видели, как она горит и как по серому небу тянутся длинные грязные полосы дыма. Опершись о плечо своего мужа, который, не в силах оторвать глаз от пожарища, машинально похлопывал ее по спине, Мари Бри громко плакала, и ее всхлипывания и рыдания приводили в отчаяние Катрин.
— Мы все вам вернем. Мари, — сказала она ей тихо. — Когда уйдут эти бандиты, мы отстроим…
— Это уж точно! — подтвердил Сатурнен. — Мы все за это возьмемся. Помощь не замедлит подойти, раз у нас нет вестей от гонца. Значит, он смог пройти.
Катрин бросила на него благодарный взгляд. Это было как раз то, что следовало сказать в утешение Мари, а пока что она подарила ей три золотых экю.
Но на следующий день, когда новая атака была отбита так же блестяще… горела ферма Круа-де-Кок. Этим вечером на общем совете тем, кто отвечал за охрану города, вино на травах показалось немного горьким.
— По ферме или хутору в день за каждую атаку, — сказал Фелисьен Пюек, мельник, подытоживая общую мысль. — Так вокруг нашего города к святому дню Пасхи останется только выжженная земля!
— Помощь не замедлит прийти, — возразил ему Николя Барраль. — В этот час Жанне должен быть уже в Карлате. Ставлю свою каску против копий монсеньора Бернара-младшего7, которые нам пошлет его супруга мадам Элеонора.
Но ни на следующий день, ни через день ожидаемые копья не появились, вследствие чего стало нарастать всеобщее беспокойство. Даже когда Фелисьен с серьезным видом принес сержанту огромную капустную кочерыжку с просьбой обменять на каску, он добился только нескольких вымученных улыбок. Людям в Монсальви хотелось смеяться все реже и реже.
Зато полил дождь. Он начался ночью, накануне Вербного Воскресенья, лил полный день и, казалось, зарядил на целую вечность. Но это не был тот тонкий и нежный весенний дождь, который хорошо проникает в землю и после которого идут в рост густые травы пастбищ, нежные ростки зерна и ржи, бархатистые почки каштанов. Это были грозовые ливни, порожденные яростным дыханием ветра, ненастья, которые вымывают почву по склонам холмов и на равнинах, обнажая скалы там, где в них не пустили корни деревья, обрывают ветви деревьев.
Затем начался град. Твердые и большие, как орехи, ледяные шарики безжалостно вонзались в размытую почву, вырывая первые ростки и разрушая первые надежды на урожай.
На стенах люди Монсальви, продрогшие до костей, смотрели, как бушующие водопады затопляют окрестность. Следующая зима будет суровой и полной лишений, но кто может быть уверен, что доживет до следующей зимы? Угроза, нависшая над городом, была совсем рядом. Враг был все еще здесь, посреди моря грязи, промокший под своими палатками, теми, которые еще не были унесены ветром и потоками воды.