— Должно же это, наконец, прекратиться! — вскричала она. — Немедленно распоряжусь, чтобы обеих фурий отвели к монахам-капуцинам и оставили там до завтра, уж там им придется помалкивать.
Мечась по гостиной, несчастная мать комкала платок, но не предпринимала никаких других действий. У Сильви появилось подозрение, что она боится дочерей.
— Хотите, я с ними потолкую? — предложила она как можно мягче.
— Вы и вправду согласны? — спросила Элизабет с надеждой.
— Что может мне помешать? Но сначала я хочу выяснить, где сейчас находится этот Комон. Уж не предстоит ли им скорая встреча с ним?
— Он — маркиз Пи… Нет, мне этого никогда не произнести! В общем, его называют Пеглен. Что касается встречи, то о ней не может быть и речи, он командует первой ротой молодцов со странными штуковинами, они ни на минуту не отходят от короля. Вы увидите его в Сен-Жан-де-Люз.
Сильви догадалась, что речь идет о личной охране короля, вооруженной бердышами с закорючками на конце. Эти гвардейцы окружали короля в бою, а на церемониях выступали перед ним по двое.
— Как все это странно! — откликнулась она. — Пойду, приведу их в чувство.
— Вы без труда их найдете, они живут там, где жили в детстве мы с вами.
Сильви не пришлось полагаться на память, она сразу увидела стайку служанок и гувернанток, сбежавшихся к двери, из-за которой доносился невообразимый шум, две сестрицы вознамерились, как видно, переломать всю мебель.
При приближении Сильви любопытные попятились. Стоило ей открыть дверь — из нее чуть было не угодила чашка, брошенная сильной рукой. Чашка со звоном разбилась о стену коридора. Взору Сильви предстало невообразимое зрелище, среди осколков, в которые здесь превратилось все бьющееся, от цветочных ваз до ночных горшков, среди перевернутой мебели и вспоротых перин старательно душили одна другую две девицы. Они так раскраснелись от натуги, так растрепали друг другу волосы и так изорвали одежду, что их немудрено было испугаться. Ледяной голос Сильви стал для них освежающим душем.
— Вот это зрелище! Жаль, что ненаглядный Пеглен не может им полюбоваться. Интересно, что он подумает, когда ему обо всем расскажут?
Драчуньи немедленно вскочили — оказалось, что младшая одолела в схватке старшую, — и вытянулись перед нежданной гостьей. Испуг не мог служить им оправданием. Старшая, Мария-Жанна-Батиста, именуемая мадемуазель де Немур, и младшая, Мария-Жанна-Элизабет, именуемая мадемуазель Амалией, присели в небрежном реверансе и завопили в один голос, не успев отдышаться:
— Госпожа герцогиня де Фонсом! Вы с ним увидитесь?