Королева-мать, одарив своего собеседника улыбкой, попросила Мазарини разрешить просителю оглядеть зал.
Луис де Харо позволил королю приоткрыть дверь пошире, так чтобы свежеиспеченные супруги смогли друг друга увидеть. Тем не менее переступить порог Людовику не дали. Филипп IV кашлянул и произнес:
— Хороший зять! Скоро будем нянчить внуков. Впрочем, когда Анна с улыбкой спросила у инфанты, что об этом думает она, Филипп грубо бросил:
— Еще не время!
Молодой принц, брат инфанты, с хохотом осведомился:
— Что скажете об этой двери?
Девушка покраснела, но тоже выдавила смешок.
— Дверь кажется мне красивой и любезной, — выпалила она.
На том все и завершилось. Обменявшись ледяными любезностями, будущая родня разошлась. Король Испании увел дочь.
— Сомневаюсь, чтобы он решился отдать ее нам! — проворчала Мадемуазель.
— Подождем два дня, — ответила госпожа де Мотвиль, знавшая все подробности церемониала.
— Все это попросту смешно! Правильно поступил кузен Бофор, что не приехал на эту свадьбу. Он слишком презрительно относится к испанцам и наверняка сорвался бы и учинил скандал.
— И записал бы на свой счет очередную глупую выходку, — высказался Мазарини, слышавший обмен репликами. — Предвидя это, я постарался, чтобы его не приглашали.
— Король внял вам?
— Охотно. Как наверняка известно вашему высочеству, король не слишком жалует этого хлопотного господина.
Мадемуазель ответила на этот выпад со всей цветистостью, отличавшей ее речь. Сильви испытывала противоречивые чувства, с одной стороны, презрение, с которым Мазарини отзывался о кузене короля, не могло не вызвать у нее возмущение, но с другой — для нее стало облегчением узнать, что ей действительно не грозит опасность столкнуться с Бофором на улочках Сен-Жан-де-Люз. Ей требовалось время, чтобы собраться с духом и спокойно отнестись к встрече с человеком, которого она поклялась больше не встречать. Достаточно и того, что при одном упоминании о нем у нее учащенно забилось сердце.
Эти мысли занимали ее до самого возвращения в гостеприимный дом судовладельца. Простившись с Мадемуазель и наведавшись в церковь для краткой молитвы, она решила проделать остаток пути пешком, наслаждаясь царящим вокруг оживлением. Внезапно к ней обратился мужчина, не сразу узнанный ею из-за своего штатского облачения.
— Умоляю, герцогиня, простите мне мою дерзость! Я посмел вас остановить, поскольку только вы способны спасти мне жизнь.
Она с любопытством изучала его раскрасневшееся лицо.
— Ни за что не догадалась бы, что вы при смерти, господин де Сен-Мар. Напротив, вы просто пышете здоровьем!