— Пойду туда! Дойду до Гранады! — бросила она в ночь громким голосом. — И хотела бы знать, кто может мне в этом помешать?
— Тес! Мадам Катрин! — произнес голос из-за столба. — Если вы хотите туда идти, не нужно об этом кричать со всех крыш… Надо вам поспешить.
Приложив палец к губам, длинный Жосс Роллар возник рядом с ней. У него под рукой был сверток, он то, и дело поглядывал назад. Катрин посмотрела на него с удивлением.
— Я думала, вы спите! сказала она.
— Другие тоже так думали! И графиня Эрменгарда, и ваш друг, господин художник! Они меня не остерегались! Они там шептались между собой, а я вот все слышал.
— Что они говорили?
— Что вот-вот, когда все и вся заснет в монастыре и когда вы сами наконец согласитесь отдохнуть, они просто украдут вас и отвезут в Бургундию.
— Что? — прошептала пораженная Катрин. — Они хотят меня насильно увезти?.. Силой? Но это же чудовищно!
— Нет, — произнес Жосс со странной улыбкой на сжатых губах. — Если подумать хорошенько, это скорее дружеская услуга. Прежде всего я подумал, что у них плохие намерения… что они хотели, может быть, вас и убить, и чудь не услышал из их разговора гораздо больше, чем там было на самом деле. Но оказалось вовсе не то: они попросту хотят вас выкрасть, чтобы вас же и спасти, от вас самой и помимо вашей воли. Они вас хорошо знают и боятся, что вы решите идти прямо в Гранаду, где, по их мнению, вас ждет только ужасная смерть.
— Пусть поедут со мной, — сухо отпарировала Катрин. — Опасности будет меньше. Даже какой-нибудь мавританский принц должен семь раз отмерить, прежде чем решиться уничтожить посла Бургундии…
— Но ведь ему же нечего делать у этого мавританского монарха. Не думаю, что без разрешения своего хозяина ваш друг осмелится рискнуть пойти на такое дело. Нет, мадам Катрин, если не хотите вернуться в Дижон, если не хотите попасть в руки к ним, нужно бежать… и бежать быстро!
Какой-то миг Катрин рассматривала лицо своего удивительного слуги. В нее проникало недоверие. Ей никак не удавалось поверить в рассказанную им историю. Она так давно знала Эрменгарду и Яна, что не могла допустить такого оборота дела. А этот парень, разве он не был простым нищим, бродягой, да еще и не очень-то надежным? И вообще она ничего о нем не знала, кроме того, что у него слишком ловкие пальцы и крайне гибкая совесть. Она без обиняков открыла ему свои мысли:
— На каком основании я стану вам верить? Они — мои друзья, старые и верные друзья, тогда как…
— Тогда как я — не кто иной, как вор с большой дороги, ничтожный парижский нищий, бродяга, который дорого не стоит, не так ли? Послушайте, мадам Катрин. Вы два раза меня спасли: в первый раз — невольно, я это допускаю, но во второй раз уж вполне сознательно. Без вас я бы сейчас гнил на виселице у аббата Фижака. Во Дворце Чудес, у нищих такие вещи не забываются. У нас есть своя честь и совесть…