Члены Собрания вежливо приподнялись, когда мы вошли. Потом все опустились по местам.
— Товарищи, — объявил Жерис-хан. — Заседание открыто.
Было часов пять, когда началось заседание. Закончилось оно в половине седьмого. Не вдаваясь в технические подробности, для которых читатель, вероятно, не подготовлен, я тем не менее считаю нужным в собственных интересах кое на чем остановиться.
Азим Электропулос, министр финансов, представил Отчет о расходах правительства Оссиплури за последние месяцы. Я нашел его доклад вполне ясным, даже чересчур ясным. Если припомните, я специалист по счетоводной части и могу утверждать, что всегда, когда денежные отчеты так блестящи, это значит, что к ним приложили руку. Не знаю — достаточно ли понятно я выражаюсь.
Оратора сменил товарищ маркиз Лашом-Аржантон. Потом наступила очередь Николая Барановича. Наконец поднялся Жерис-хан, и я понял, что сейчас будет идти речь обо мне. Воцарилась глубокая тишина.
— Товарищи, — сказал он. — Мне незачем сообщать вам, при каких условиях полковник Этьен Пендер, здесь присутствующий, был захвачен в плен. Мне поручено кем вы знаете учинить ему допрос. Затем собранию придется вынести постановление. Полковник Пендер, благоволите встать.
Я повиновался и воспользовался случаем, чтобы грациозным и непринужденным поклоном приветствовать собрание.
— Как велики силы французов, направленные против Республики Оссиплури? — спросил Жерис-хан.
— Дивизий пятнадцать, — отвечал я.
— Пятнадцать дивизий! — вырвалось у Жерис-хана. Мой ответ поверг, по-видимому, собрание в величайшее смущение.
— А сколько человек числится у вас в дивизии?
— Около двенадцати тысяч.
— Значит, к Мараканде в данный момент приближается армия, по меньшей мере, в сто восемьдесят тысяч человек?
— По меньшей мере. И я не упомянул еще о танках, аэропланах и прочих аксессуарах.
Царила гробовая тишина.
— Я считаю необходимым заявить товарищам, — с чувством собственного достоинства произнес маркиз Лашом-Аржантон, — что в этом деле Франция, моя родина, наша родина, полковник Пендер, вела себя попросту гнусно.
— Слова, слова, — грубо оборвал Жерис-хан и, подумав, добавил:
— Товарищ Баранович?
— Товарищ Жерис-хан?
— Какова наличность наших войск?
— Три тысячи человек регулярной армии.
— Немного, — любезно заметил я. — Очевидно, если качество…
— Замолчите, — сказал Жерис-хан и, обращаясь по-прежнему к Николаю Барановичу: — Можно было бы пополнить армию запасными…
Николай Баранович сделал гримасу.
— Они ненадежны, — проговорил он. — Притом не забудьте, вы предоставили им избирательные права, а через две недели — выборы. Я предвижу, что выборы закончатся удачей для правительства.