— Какая досада! — прошептала она. — Месье Пендер, не будете ли так добры передать мне аппарат? Там, на столике…
Окончательно сбитый с толку, я увидел телефонный аппарат из слоновой кости на крошечном столике черного дерева. Я отнес аппарат принцессе, всячески стараясь не запутаться в длинном зеленом шнурке, развертывавшемся позади меня, словно исключительно цивилизованная змея.
— Алло! Алло! Это вы, Жерис-хан? Да, это я. Почему бы мне не чувствовать себя хорошо? Прийти сейчас? В такое время? Да вы с ума сошли, мой милый! Вы, очевидно, хотите скомпрометировать меня во что бы то ни стало. Как?.. Да, он здесь… очень мил. Молчите… Вы глупы. Я не хочу больше слушать… До свиданья.
Мандан, смеясь, повесила трубку.
— Вы, может быть, не подозреваете, — обратилась она ко мне, — что мне устроили сцену из-за вас?
Я не отвечал. Я был, конечно, польщен. Но из уважения к истине должен сознаться, что вовсе не хотел наживать себе врага в лице свирепого татарина с каменьями.
Мандан поняла, должно быть, мое молчание как дань восхищения ее красоте. Она окинула меня благосклонным взглядом.
— Поболтаем, — сказала она, усаживая меня подле себя. Луна застряла в одном из кипарисов, как большое желтое гнездо. Соловьиная песнь никогда не казалась мне мелодичней.
— Дорогой друг, — сказала мне Мандан. — Что мне предложить вам?
— Только кофе с молоком, — ответил я.
Она иронически повела своими прекрасными черными бровями.
— Нельзя сказать, чтобы вы были требовательны, — шепнула она и нажала кнопку звонка.
— Баязет, — велела она большому татарину, одетому в бархат вишневого цвета, — выслушай приказания господина полковника.
Татарин исчез и вскоре вернулся с заказанным.
— Меня ни для кого нет дома, — сказала ему надменная хозяйка дома, делая знак, чтобы он удалился. — Ни для кого, понял? Убери телефон.
Баязет вышел. Тогда Мандан с улыбкой повернулась ко мне.
— Нам надо поговорить серьезно, — начала она.
— Я в вашем распоряжении, — отвечал я.
В голосе моем была тревога. Я чувствовал, что эту женщину провести труднее, чем членов Собрания.
— Сядьте ближе, — сказала она нежным голосом. Когда ты недурен собой, такое предложение не может особенно испугать.
Исполнив приказание моей прекрасной хозяйки, я немного подбодрился.
— Нет, не так близко, — улыбаясь, шепнула она.
Я чуть сконфузился. Но вскоре смущение сменилось испугом: Мандан дотронулась до нашивок ефрейтора у меня на рукаве.
— Вы в самом деле полковник? — спросила она, небрежно испуская тоненькое облачко дыма папироской, пахнущей амброй.
Я запнулся отвечая…
— Полковник, то есть…