Бикси удивленно посмотрел на него.
— Тебе давно надо было выбрать этот нож, — сказал он, но Стайпс положил партнеру руку на плечо, с глазами, выражающими сомнение, переходящее в уверенность.
— Здесь его раньше не было, — отметил гладиатор. — Идемте, Медон уже ждет, а сегодня я составлю тебе пару.
— Медон? — начал было Бикси, но замолчал, нахмурившись, так как Стайпс сильнее сдавил его плечо. — Всем известно, что происходит, кроме меня, — проворчал он.
Льешо вздохнул, пытаясь снять напряжение.
— Нет, не всем, — сказал он, — я тоже ничего не понимаю.
Бикси, казалось, поверил в это. Он покачал головой и пробурчал что-то про любимчиков, отчего сразу же покраснел, взглянув на Льешо.
— Садись.
Якс придвинул к нему табурет на трех ножках. Льешо рассеянно сунул нож за веревку, опоясывающую его рубаху. Она порвалась и упала у ног вместе с ножом.
— Извините. — Льешо плюхнулся на табурет и закрыл глаза свободной рукой. — Поверить не могу, что я это сделал.
— А я могу. — Якс не улыбался. — Когда-то давно ты носил подобное оружие в ножнах на поясе.
— Правда? — Юноша откусил хлеб и зажевал, сосредоточив все свое внимание на учителе. Проглотив, он спросил: — Почему же я этого не помню?
Льешо сохранил в памяти забравших его гарнских солдат, умиравших охранников, плач женщин в коридорах, когда завоеватель волок его из дворца. Он помнил отца, убитого попавшим в горло арбалетным болтом. Почему осознание того, что он когда-то имел нож, причиняло большую боль, чем все остальное?
— Ты был совсем маленьким, когда тебя привезли на рабский рынок, да? — спросил Якс.
— Семь лет.
Льешо использовал фибское исчисление времени — торговый год, а не циклы малого солнца. Мастер Якс понял бы его в любом случае.
— Несмотря на это, у тебя был нож, и не просто какой-нибудь, а церемониальный нож фибов. Кто-то обучил тебя умело им пользоваться.
Это напугало Льешо больше, чем Марко. Он не собирался задавать сильно волнующий его вопрос: знают ли они, кто он? А вдруг Якс располагает большими сведениями, чем он сам.
— Скорей всего кто-то решил отбить тебе память ради твоего же блага, — предположил Якс. — Когда придет время, ты все вспомнишь.
— А вам известно, что именно я забыл?
Чтобы задать этот вопрос, потребовалось больше смелости, чем на любой поступок его полной событий жизни, но юноша смотрел в глаза учителю, пытаясь понять, в безопасности ли он, если учителю что-то известно.
В качестве ответа Якс взял со стола меч, встал перед Льешо на колено, наклонил голову и, вновь подняв ее, встретил взгляд юноши с пламенем горечи, изумившим юного принца.