— Как далеко Фибия от Фаршо? — спросил Льешо, на что Якс сердито нахмурился.
— Очень далеко. Даже и не думай бежать.
Юноша не признался, что это занимает все его мысли и ни на секунду не выходит из головы с момента явления духа министра Льека на жемчужной плантации. С того дня обстоятельства странным образом благоприятствовали достижению цели. Льешо и не сомневался, что доберется до дома, ощущал присутствие богов за спиной, как паруса ветер. Его только заботило, сколько времени займет путешествие.
— Словно сон, — отметил он, глядя на многоярусный город.
Отлогие крыши и резные карнизы все четче вырисовывались с приближением к ним яхты.
— Шан еще больше, — сказал Якс, словно читая мысли юноши. — Там стоит дворец, который считается одним из чудес света. Зато Фаршо полон контрастов. Видишь высокие строения? Это храмы. Вон своды, поднимающиеся над городом, как зонты, чтобы предохранить его от гневно волнующегося моря. К западу жители ютятся за стеной, что защищает их от вторжений врагов. Фаршо никогда не ослаблял зоркое наблюдение за западной границей.
Фибия находилась на юге, а Шан — жемчужина империи — севернее. Оба графства прилегали к западной границе, между ними лежала Гарния. Льешо подумал, с какой целью воздвигли стену в Фаршо: чтобы остановить гарнское вторжение или защититься от завоевателей с севера? Кого больше боялся Фаршо?
Яхта приближалась к оживленным докам, и юноша заметил что окружен гладиаторами, вышедшими на верхнюю палубу понаблюдать, как судно входит в гавань. Якса не было видно, зато мастер Ден пробирался среди бойцов, одетый в широкие бриджи до голени и такую же просторную белую рубашку, покрывающую его толстый живот и опоясанную широким тканым поясом цветов владения господина Чин-ши. Мастер Марко в длинном одеянии начал по чину выстраивать гладиаторов для шествия на арену: барабанщики и трубачи впереди, за ними бойцы. Льешо оказался в паре с Бикси.
— Удачи, — пожелал юноша, ступив на сушу.
Бикси одобрительно кивнул, но ничего не произнес.
Он тоже был одет в первую в своей жизни кожаную одежду, и ему предстояло принять участие в настоящем бою с равным противником, до первой крови, к счастью, не на смерть. Оба знали, что во время битвы происходили несчастные случаи: при лучшем раскладе на телах гладиаторов оставались глубокие рубцы. Льешо больше ничего не сказал, он старался напустить на себя суровость, как делают обычно гладиаторы, чтобы даже небогатая аудитория собралась на трибунах. Маршируя, гладиаторы оставляли за собой склады и доки, пробирались по узким улочкам с обветшалыми домами, из окон которых выглядывали местные жители. Наконец бойцы вышли на широкую улицу, стрелой пересекающую город, гладкую и прямую; вдоль нее тянулись деревья с благоухающими цветами. Бикси толкнул Льешо в плечо, чтобы тот не раскрывал так широко рот, но юноша не мог оторвать взгляд от роскоши города. Высокие железные врата огораживали частные владения, находящиеся на значительном расстоянии от Дороги, будто недостойной соприкасаться с шикарной архитектурой. Богачи Фаршо прятались там от жары днем и от нищих ночью.