— Надеюсь, он не станет вмешиваться в мою жизнь, — парировала мисс Блисс. — Как мой отец или вы.
Таннер кивнул головой и сделал шаг в ее сторону.
— Если бы я мог уговорить вас поехать со мной по доброй воле, то не стал бы похищать вас.
Смеркалось. Земля окутывалась сумеречным светом, мягким и прохладным. Эбби пристально смотрела на Таннера. Он подошел к ней так близко, что она могла дотронуться до него. Когда он заговорил с нею прямо и правдиво, ей показалось, что отношения между ними могут наладиться. Если он позволит им наладиться.
— Таннер, — выдохнула Эбби.
Вместо ответа он сомкнул брови на переносице.
— Не надо, Эбби, нам обоим будет только хуже. Вы даже не понимаете, как ваша жизнь в Чикаго будет отличаться от той, какую вы привыкли вести.
— Я не хочу жить в Чикаго.
— Кроме того, вы совсем не знаете меня.
Эбби сжала губы. Ах, когда же она успела растерять остатки понятий о нравственности, внушаемых ей с детства!
— Нет, я знаю, что вы за человек. Вы спасли мне жизнь, причем — дважды.
Макнайт издал странный, неприятный смешок:
— Эбби, я защищал свои деньги. Ничего больше.
— И даже в первый раз? Когда мы с Карлом оказались у гнезда гремучих змей?
Он отвел взгляд.
— Я хотел выглядеть героем в глазах привлекательной женщины, не более того. Но и не менее.
Он все время избегал прямого ответа, и это сердило Эбби.
— Почему вы так себя ведете? — гневно спросила она.
Таннер выругался.
— Послушайте, Эбби, вы пытаетесь сделать из меня героя. Но я вовсе не герой. Я охотник за удачей. Я выслеживаю людей за деньги. В отличие от вас я не образован и никогда не читал ни мифов, ни классики.
— Но ведь вы знаете про Венеру, — Эбби не желала, чтобы слова Таннера оказались правдой.
— Эту историю я услышал в школе, которую посещал всего два года. Я всегда упоминаю это имя при женщинах. Здорово срабатывает. — На лице Эбби отразилось разочарование. Таннер продолжал: — Моя мать была проституткой, Эбби. Шлюхой. Пока я рос, в ее кровати перебывало множество мужчин. Когда мне было четырнадцать лет, один из них убил мою маму. А я убил его. Других мне тоже приходилось убивать. — Таннер ухмыльнулся. Эта холодная ухмылка была незнакома Эбби. — Ваш отец не ошибался в отношении меня. Вам следовало прислушаться к его словам.
Таннер протянул руку и пальцем приподнял лицо Эбби за подбородок. Эбби вспыхнула. Усмешка ее растаяла, и ей показалось, что она читает сожаление в его глазах. Он не хотел, чтобы она боялась его, но он ее отпугивал. Эбби поняла, что он боится самого себя и не уверен в своих чувствах. Не думая о последствиях, она сделала шаг вперед и прижалась к возлюбленному. Обняв Таннера обеими руками, она посмотрела прямо в его встревоженные глаза. Некоторое время он стоял, не двигаясь. Эбби прижалась к нему еще теснее, и Таннер погладил ее по щеке. Потом, застонав, он сильно сжал ее в своих объятиях. Их губы сомкнулись в горячем, долгом, опьяняющем поцелуе; страсть и жалость захлестнули Эбби. Это было упоительно! Таннер завладел ее ртом, его язык кружил по небу, властно заявляя о праве мужчины на нее. Но Эбби хотелось большего. Она прибегла к испытанному женскому средству — слабости. Она провоцировала его, раззадоривала, гладила его волосы, накручивая темные пряди на свои пальцы. Когда Эбби прильнула к нему всем телом, то даже сквозь плотную ткань юбки почувствовала, что он требовательно стучится к ней.