Крид выстрелил дважды, и оба они рухнули один за другим. Наступила тишина. Он немного подождал, прислушиваясь, не слышно ли в коридоре шагов. Но, поскольку в этом салуне револьверная стрельба, по-видимому, считалась обычным явлением, никто не прибежал посмотреть, что случилось наверху.
Засунув кольт за пояс, Крид наклонился над Коултером и нашел у того в кармане ключ от наручников. Сняв железки, он обнял Джесси и отвел с ее лица прядь растрепавшихся волос.
— Джесси? Джесси, ты меня слышишь?
Ее дрожащие ресницы приоткрылись, и она попыталась улыбнуться.
— Ты жив…
— Маленькая дурочка! Тебя же могли убить.
— Люблю… тебя…— прошептала она, и ее голова откинулась на его руку.
Он осторожно опустил ее на пол и расстегнул корсаж. Кровь хлестала из рваной раны на правом плече у самой шеи. «Задето только плечо, — с облегчением подумал он. — Слава Богу». Оторвав оборку от ее нижней юбки, он разорвал ее надвое. Один кусок ткани приложил к ране, чтобы остановить кровотечение, а другим перебинтовал плечо. Потом, совершенно не желая оставлять Джесси, он все же поднялся и оттащил Коултера в другой конец комнаты, замкнув его же наручники на запястьях вывернутых назад рук. Сделав это, он закрыл и запер дверь. Потом подошел к Розе осмотреть ее рану. С первого же взгляда он понял, что выстрел был смертелен.
— Джесси?..
— С ней все будет в порядке, — сказал Крид, накладывая на рану Розы кусок ткани и прибинтовывая его еще одной оторванной от юбок Джесси полоской.
— Мне нужна… бумага.
— После.
— Нет… сейчас. Должна написать… признание.
— Признание?
— Я видела… все, что случилось… с Гарри.
— Ты была там?
Роза кивнула.
— Видела все, — она закрыла глаза. — Бумага… в ящике стола.
Быстрым движением Крид достал бумагу, нашел чернильницу и ручку.
— Ты… пиши, что я говорю… Я под… пишу.
Через пятнадцать минут Роза, как смогла, подписала бумагу.
— Скажи Джесси… что я виновата перед ней… пусть простит за все…— Скажу обязательно.
— Скажи ей… не надо меня… ненавидеть…
Крид кивнул головой.
— Холодно…— прошептала Роза. — Так… холодно…
Крид со вздохом обнял ее и прижал к себе. Он держал и качал ее, как ребенка, пока с ее губ не отлетел последний вздох и она не затихла у него на руках.
Поднявшись, он отнес Розу на кровать и закрыл простыней.
Сунув в карман сложенную пополам бумагу с признанием Розы, он поднял Джесси на руки и, прижимая к себе, направился к ближайшему врачу.