Крид, съежившись, присел у догорающего костра. После тринадцати часов, проведенных в седле, отбитые ребра чертовски ныли.
Дотронувшись рукой до лица, он поморщился. Опухоль с глаза почти спала. Кончиками пальцев Крид ощупал края раны на левой щеке — похоже, останется шрам.
— Одним больше, одним меньше, — пробормотал он в раздумье. Его больше беспокоила совсем другая рана.
Уставившись на пляшущие язычки пламени, он думал о Джесси: мысли о ней преследовали его неотрывно. Прошла почти неделя с тех пор, как ее похитили. Как же он желал хоть что-нибудь узнать о ее судьбе!
Уже в который раз Крид представил себе, что, возможно, приходится переносить Джесси, и похолодел.
— Покипи, Ате… Пожалуйста, Всевышний, сделай так, чтобы она осталась жива. Пожалуйста, Отец Святой, не допусти, чтобы они причинили ей вред. Умоляю Тебя, умоляю Тебя, умоляю…
Он нервно провел рукой по волосам. Если ему повезет и дальше, то он обязательно, любыми способами должен найти племя кроу. А что потом? Ведь ему не оставили ни оружия, ни чего-либо такого, что могло бы стать предметом сделки. И тем не менее он не может позволить остаться ей там, у них. Из-за него она оказалась в этой переделке, и, черт возьми, он обязан ее вытащить.
Только бы знать как.
Возвращаясь с реки, Джесси поняла, что в деревне что-то происходит. Заинтересовавшись, она направилась к центру стойбища.
Поднявшись на цыпочки, девушка заглянула через плечо стоявшего впереди воина и остолбенела.
—Крид…— тихо сорвалось с ее губ. Он жив! Облегчение и радость мгновенно охватили ее, но туг же исчезли. Жив. Пока еще жив.
Она взглянула на лица окружавших ее индейцев
И хотя женщины смотрели на Крида с ненавистью, в глазах мужчин сквозило любопытство и восхищение.
Вдруг их взгляды встретились, и она тут же забыла обо всем на свете, понимая только, что Крид жав и пришел за ней. Он ободряюще подмигнул Джесси после чего повернулся к воину кроу, заговорившему с ним на языке жестов.
Она не представляла себе, о чем они говорили, но спустя несколько минут Крид спешился и передал поводья молодому индейцу.
Ча-и-чоупс потащил ее в вигвам. Войдя, он занавесил вход.
— Белый человек говорит, что он твой муж. Это правда?
Джесси бойко кивнула:
— Да.
Ча-и-чоуп что-то тихо пробормотал. У-джи-ен-а-хе-ха привстала, ее темные глаза сузились, и она разразилась диким клекотом на языке племени кроу. Ча-и-чоуп взмахом руки успокоил старую женщину, затем посмотрел на Джесси долгим оценивающим взглядом.
— Ты останешься здесь, — проговорил он, выходя из вигвама.