— Спасибо за то, что ты убрала с моего пути Карлотту Мендосу, — с ухмылкой сказала победительница, пожимая руку проигравшей. — Теперь я непременно попаду в полуфинал!
— Стерва! — пробормотала Мелисса, собирая ракетки. Прихрамывая, она покинула корт, махнув рукой в ответ на расспросы Кэти о ее лодыжке. Ей в этот момент хотелось лишь одного: залезть в горячую ванну и расслабиться. Она не стала разговаривать даже с Ником.
На другой день Мелисса сумела забыть об обидном поражении и выиграть два матча в обоих парных разрядах, выйдя таким образом в полуфинал. После этого удача отвернулась от нее, но проигрыш вполне ее устраивал. Значительно повысив свой рейтинг, она со спокойной душой выбыла из соревнований и полностью рассчиталась с Джеком, вернув ему затраченные на нее деньги.
Джек рассказал Кэти о своем решении расстаться с Эйсом и попросил ее присматривать за сестрой: бывший напарник мог из мести втянуть доверчивую Мелиссу в скандальную историю или же просто совратить малышку ради забавы и бросить. Поделиться с Мелиссой своим малоприятным открытием он так и не решился. Острая взаимная неприязнь не помешала, однако, партнерам блестяще выступить в этом турнире на корте и стать чемпионами — обладателями «Большого шлема».
— Радуйся! — прошипел Эйс, поднимая над головой трофей. — Без меня ты никогда не добился бы такого успеха.
— Чепуха! — огрызнулся Джек. — Ты пережил свою лучшую пору в спорте. Твоя песенка спета.
Финальный матч с участием брата Мелисса смотрела по телевизору, лежа в постели в номере отеля «Красный лев» в Нью-Форесте: так она отмечала годовщину их с Ником первой ночи, проведенной здесь в эту пору.
В утро ее отъезда Ник проснулся первым и, вдоволь налюбовавшись тем, как она спит, потихоньку начал ее ласкать.
Ее кожа на ощупь была теплой и нежной, соски напряглись от его прикосновений, а ноги раздвинулись, едва лишь он провел ладонью по волоскам лобка. Мелисса открыла глаза.
— Доброе утро!
Она обняла его, но он не спешил войти в нее, а продолжал возбуждать руками и языком. И лишь доведя ее до экстаза, он слился с ней плотью, чтобы в момент наивысшего накала излить в ее лоно свое семя, содрогнувшись от наслаждения.
Мелиссе не хотелось расставаться, но оставаться она не могла. С крайней неохотой она умылась и стала одеваться.
— Мы еще вернемся сюда? — спросила она, охваченная тревожным предчувствием.
— Разумеется! — с жаром воскликнул Ник. — Мы будем приезжать сюда каждый год, вплоть до глубокой старости.
Они вышли из гостиницы, но подозрительный страх не оставлял ее и на парковочной площадке.