Традиция предков (Берристер) - страница 44

— Прежде всего, если бы меня не было рядом, этого бы не случилось, — сказал он примирительно. — Не надо брать всю вину на себя. Я сожалею, если мои слова про вашу помолвку обидели вас.

— Дело не в этом.

Симон выглядел таким усталым и измученным, что Бетти хотелось дотронуться до него, погладить его жесткие волосы, прижать его голову к своей груди…

Симон посмотрел на девушку, и его усталость мгновенно улетучилась, выражение лица резко изменилось, когда он увидел слегка дрожащие полуоткрытые губы. Его сердце бешено забилось, жар охватил все тело.

— О, Бетти, — простонал Симон, приблизившись к девушке и взяв дрожащими руками ее лицо. — Да простят меня небеса, мне не следует этого делать.

В следующее мгновение его теплые губы с волнующим трепетом коснулись ее губ, и, будто заразившись возбуждением, Бетти отдалась поцелую с неистовой жадностью.

— Какое блаженство… О… клянусь, вы испытаете истинное наслаждение, если позволите мне… — прохрипел Симон и вновь прильнул к ее губам.

Его рука дотронулась до ее груди, и, ощутив это нежное прикосновение, Бетти затрепетала — и от ласки и от слов.

— Вы должны почувствовать меня всего.

И прежде чем она успела ответить, Симон крепко прижал девушку к себе. Пряжка на ремне джинсов больно впилась в кожу, и Бетти вздрогнула.

— Что случилось?

Она никогда не видела, как от страсти темнеют глаза, как от возбуждения на шее ритмично бьется вена.

— Ремень, больно… — едва вымолвила она.

— Где… где больно? — встревожился Симон, и его рука неожиданно скользнула вниз. Девушка вскрикнула от неожиданности и оттолкнула его.

Но Симон продолжал завороженно смотреть на ее грудь. Кожа Бетти была ослепительно-белой, с голубыми прожилками вен, кораллово-розовые соски возбужденно набухли. Он протянул руку и дотронулся с таким благоговением, словно ее тело было священной тайной.

— Хотите, я покажу вам, что можно испытать? — едва слышно спросил он, но Бетти показалось, что его слова многократным эхом отозвались в комнате.

Она закрыла глаза, представив, какое блаженство испытала бы, если бы Симон целовал ее… везде.

— Не выходите за него замуж, Бетти, — умоляюще попросил Симон.

Эти слова вмиг нарушили чарующую интимность: Бетти словно очнулась и увидела, как огонь страсти потух во взгляде Симона, сменившись мягкой неясностью.

— Все в порядке, — успокаивающе произнес он. — Не надо бояться. То, что случилось… — Симон запнулся, затем отечески поцеловал ее. — Извините. Вы простите меня, Бетти?

Слезы навернулись ей на глаза: за что прощать? Она была виновата не в меньшей степени и ухватилась за представившуюся возможность узнать неизвестную доселе сторону жизни, как утопающий хватается за соломинку. Эта страсть, это влечение были логическим исходом пережитого страха. Вполне естественная реакция. Сейчас опасность уже позади, все вернулось на круги своя: он — дальний родственник из Аргентины, она — невеста Бенджамина Макгрегора.