Эллисон собралась было вынуть контактные линзы и идти спать, когда раздался звонок в дверь. Дэвис? Что-нибудь забыл? Она босиком и в рубашке прошлепала через темные комнаты в холл. Приоткрыв дверь, выглянула в щель.
– Привет, Энн.
Из ее груди вырвался звук, похожий на полустон и полувскрик. Перед ней стоял красавец!
Темные, небрежно причесанные и оттого еще более привлекательные волосы. Высокий, свидетельствующий об уме лоб, лохматые, что придавало ему плутовской вид, но выразительные брови. Глаза, напоминающие пронзительные голубые лазеры, обрамленные длинными черными ресницами. Форме носа позавидовал бы сам Аполлон. А рот… У нее что-то оборвалось внутри, когда она бросила взгляд на эти чувственные губы, из которых нижняя была чуть более пухлой.
Каждая клеточка ее женской натуры отреагировала на это воплощение мужской красоты. У нее вдруг заныла грудь, встрепенулись соски, она почувствовала сладостное возбуждение внизу живота. Никогда ранее не придававшая большого значения внешности мужчины, сейчас Эллисон обратила внимание именно на привлекательность Спенсера Рафта.
Ей оставалось лишь надеяться, что эта чувственная буря внутри нее не будет замечена. Она спряталась за дверью.
– Дэвис уже ушел.
– Знаю. Я видел, как он уезжал.
– Тогда что вы здесь делаете?
– Я пришел, чтобы повидать вас. Не ее. Не Эллисон. Он пришел, чтобы повидать Энн.
– Вы не должны этого делать.
– Я и сам это знаю. Тем не менее я здесь.
– Как вы тут оказались?
– Я отыскал ваш адрес в телефонной книге и взял такси. И оставил записку Дэвису, в которой сообщил, чтобы он не ждал меня рано… Вы не намерены пригласить меня войти?
– Нет.
– Тогда мне придется сделать это самому.
Он несильно толкнул дверь и вошел внутрь.
Эллисон оказалась перед Спенсером в одной мужской рубашке, которая за многие годы от стирок стала мягкой и почти прозрачной. Если он не слепой, то должен был увидеть, что под рубашкой на ней нет ничего, кроме крохотных трусиков.
Голубые глаза заскользили по ее фигуре, задерживаясь на наиболее интересных местах. Казалось, этот взгляд проникает через ткань, стремясь запечатлеть все в памяти.
Он довольно долго смотрел ей в лицо.
– У вас удивительные волосы. – Спенсер дотронулся до волнистой пряди на ее плече.
– А у вас удивительное нахальство! Эллисон оттолкнула его руку и отступила на шаг назад. Она не на шутку рассердилась, но в глубине души отдавала себе отчет, что отчасти гнев ее объясняется тем, что он видел в ней Энн. Если бы она пришла сегодня в ресторан не с распущенными волосами и не в шифоновом платье, а как безвкусно одетая старушка Эллисон, он был бы вежливым и не стал бы сейчас раздевать ее своим горячим, опытным взглядом.