— И что, никому никогда ничего не рассказывать?
— Думаю, да.
— Потому что нам никто не поверит?
— Никто.
— Никто и никогда?
— Соседи по палате в психушке поверят! — разозлился я.
Стас замолчал. Но не надолго.
— Да, ты прав, — кивнул он обреченно.
И тут в комнату ворвался папа. Сев на стул он обалдело посмотрел на нас.
— Звонили из музея, — сказал он. — Сторож. Он услышал шум в запаснике. Спустился туда, а глыбы нет. А на ее месте лежит серебряный сфинкс. Выходит, все что вы тут несли — не бред? Выходит, ваша одежда СОСТАРИЛАСЬ? Точно? — Он переводил испытующий взгляд с меня на Стаса. Все-таки здорово, что у нас папа такой прогрессивный.
— Ну, чего молчите?
— Костя, — посмотрел на меня Стас, крыша у которого продолжала активно ехать. — Костя, ау нипа, ламабай ля-ля?[33]
— Молчи, если хочешь, — огрызнулся я по-русски. И принялся заново все рассказывать папе. Только подробнее и понятнее.
Папа бросает бумеранги, а невеста сводит счеты с женихом.
Когда я закончил, папа долго сидел, обхватив голову руками. Потом сказал:
— Хорошо, что о вас заботились, чтобы беды не вышло. Хорошо.
Стас осторожно спросил:
— Так ты нам веришь, пап?
— Верю, — торжественно сказал папа. — Но больше никто не поверит. Даже мама. Доказательств-то нет, машина времени улетела…
— А Шидла?
— Что?
— Ну, сфинкс наш. Он ведь живой… ну, не совсем живой, но и не совсем мертвый. Он в музее лежит.
Папа подскочил и испустил сдавленный вопль. Потом ловко метнул в Стаса его одежду, а в меня — мою.
— Бежим в музей, чтобы быстрее сфинкса увидеть, чтобы первооткрывателями стать. В окно лезем, чтобы мама не услышала, чтобы обяяснять не пришлось… — папа набрал полную грудь воздуха и торжественно закончил: — чтобы не задерживаться!
В таком состоянии папа для споров не приспособлен. Мы со Стасом быстро одели свои обноски и вслед за ним выпрыгнули в окно. Папа стоял на тротуаре, приплясывая от нетерпения. Одет он был лишь в штаны от трико, пузырящиеся на коленях, и тапочки на босу ногу. Но это его не смущало.
— Бежим, — велел папа, и мы побежали. Нами овладел азарт: здорово все-таки будет вновь увидеть Шидлу, пусть и в засушенном состоянии.
— А ключ от музея у нас, — похвастался Стас. — Вот. Можно сторожа не беспокоить, через служебный ход пройти.
— Знаю, что у вас, — на бегу ответил папа. — Как бы вы иначе в музей попали. Думаете, папа у вас совсем дурак?
Папа по детски подпрыгнул на бегу и торжествующе закончил:
— Нетушки! Не совсем!
Дальше мы бежали молча. Войдя в музей, папа сразу защелкал выключателем, но свет не горел.
— Наверное, из-за старта машины времени все пробки перегорели, — предположил Стас.