В то же время она понимала, что Вэн может и не испытать той же радости от их встречи, что и она. О, он был бы в восторге, что она жива, но, едва оправившись от него, скорее всего бы заявил: «И какого хрена ты тут делаешь?»
Она частенько и сама задавала себе этот вопрос. Да, ей нужен материал, но эта мотивировка, конечно, слабовата.
На самом деле занять место Кэрол Ратледж побудило ее желание во что бы то ни стало спасти Тейту жизнь. Только вот есть ли в этом необходимость? И откуда исходит эта угроза, в существование которой она пока еще верит?
С того дня как попала домой, она внимательно следила за происходящим. Какие-то трения существуют между Джеком и Дороти-Рей. Фэнси может и святого вывести из терпения. Нельсон в некотором роде диктатор. Зи держится как-то в стороне. Эдди компетентен до предела. Но ни от кого она не видела другого отношения к Тейту, кроме любви и обожания. Ей надо выявить потенциального убийцу, и тогда ее сенсационный материал позволит ей вернуть доверие и авторитет, которого она лишилась из-за одного ошибочного суждения. Неожиданная встреча с Вэном напомнила об этом.
Она вдруг поняла, что занимается не столько своим будущим материалом, сколько людьми, с которыми живет. Это неудивительно. Самым трудным в ее профессии для Эйвери всегда была беспристрастность – и единственной важной составляющей журналистского ремесла, которой она никак не могла овладеть.
Интерес и способности к профессии она унаследовала от отца. Но его способность не учитывать человеческий фактор ей не передалась. Она всеми силами стремилась быть объективной, но пока ей это слабо удавалось. И она опасалась, что участие в жизни Ратледжей будет ей плохим помощником.
Но сейчас она не может все бросить. Самым большим просчетом в ее тщательно продуманном плане оставался тот факт, что она не оставила себе путей к отступлению. И, не имея возможности раскрыться, она была вынуждена пока оставаться в своей роли и быть готовой ко всему – даже к неожиданным визитам старых знакомых.
Настала пятница. Стремясь убить бесконечно тянущееся время, Эйвери долго играла с Мэнди после ее дневного сна. Они сидели за низким столиком и лепили из пластилина динозавров, пока Мэнди не запросила есть. Тогда Эйвери поручила ее Моне.
В пять часов она приняла ванну. Потом занялась макияжем, одновременно хватая куски с тарелки, которую Мона принесла ей в комнату.
Волосы она уложила с помощью мусса. Они все еще оставались короткими и выглядели эффектно, но уже не столь броско, как прежде, во всяком случае, отросли достаточно, чтобы она могла их укладывать. Элегантную и слегка вызывающую прическу она подчеркнула парой серег с бриллиантами.