– Однажды она мне сказала, – ответил Вэн. – Я просто спросил, как давно вы с ней знакомы. Она сказала, что, сколько себя помнит, ты всегда был рядом с ее семьей. И высказала предположение, что втайне ты любил ее мать.
– И как она на это реагировала? – с волнением спросил Айриш. – То есть, я хочу сказать, ее это не раздражало?
Вэн мотнул головой.
Айриш достал из нагрудного кармана поникшую розу и потрогал нежные лепестки.
– Вот и хорошо. Я рад. Я любил их обеих. – Тяжелые плечи его задрожали. Он крепко зажал цветок в кулак. – О Господи, – простонал он, – мне так будет ее не хватать.
Уронив голову на стол, он горько разрыдался, а Вэн продолжал сидеть напротив, на свой лад переживая обрушившееся на них горе.
Эйвери пришла в себя. Теперь она точно знала, кто она.
Собственно, она этого и не забывала. На нее только нашло временное помутнение из-за лекарств в сочетании с контузией.
Вчера – по крайней мере, ей казалось, что все это было вчера, поскольку все недавно приходившие желали ей доброго утра, – она была немного сбита с толку, что, впрочем, вполне объяснимо. Очнуться после нескольких дней коматозного состоятся и обнаружить, что ты не можешь ни двигаться, ни говорить, ни видеть за весьма ограниченными пределами, – такое хоть кого приведет в замешательство. Она редко болела, и обычно ничем серьезным, поэтому нынешнее состояние было для нее настоящим шоком.
Палата интенсивной терапии, с ее постоянно включенным светом и вечной суетой, уже сама по себе может внести сумятицу в мысли. Но что действительно озадачило Эйвери, так это то, что все, как один, называли ее чужим именем. Как могло случиться, что ее приняли за женщину по имени Кэрол Ратледж? Даже мистер Ратледж как будто не сомневался в том, что разговаривает со своей женой.
Ей надо каким-то образом объяснить, что произошла ошибка. Но она не знала, как это сделать, и это ее пугало.
У нее в сумочке лежали водительские права, журналистское удостоверение и другие документы на ее имя. Но они, вероятно, были уничтожены огнем, подумала она.
При воспоминании о взрыве ее по-прежнему охватывал панический ужас, поэтому она сознательно старалась не думать о происшедшем, по крайней мере отложить это до тех пор, пока она не окрепнет, а недоразумение не прояснится.
Где Айриш? Почему он не пришел ей на помощь?
Ответ на этот вопрос поразил ее своей очевидностью. Все тело ее как будто пронзило током. Это казалось невероятным и нелепым, но все было совершенно ясно. Если ее приняли за миссис Ратледж и миссис Ратледж считалась оставшейся в живых, следовательно, она, Эйвери Дэниелз, числится среди погибших.