Элементарный блок от постороннего вмешательства, а я… Как глупо!
— Не вини себя, Марина, — ласково сказал Генка. — Ты ведь тоже не железная. Столько всего на тебя обрушилось сразу, а тут еще я…
Марина неожиданно бросилась Генке на шею и разрыдалась.
— Ну-ну, что ты… — оторопел он. Не привык видеть Марину плачущей и не знал, как себя вести.
Однако принцесса быстро взяла себя в руки. Рыдания прекратились, но объятий она не разжала.
— Прости, прости. Геночка, — всхлипывая, зашептала Марина. — Прости за все…
— Да за что? — У Генки защипало глаза и запершило в горле. Он осторожно, словно боясь обжечься, провел рукой по огненным волнам Марининых волос — За что я должен простить тебя, Солнышко?
— Я веду себя, как… как… Не знаю… Не узнаю себя! Обижаюсь, злюсь, делаю глупые ошибки, срываюсь… Веду себя совсем не как принцесса!
— Ты ведешь себя как человек, — сказал Генка. — Наверное, поэтому я и полюбил тебя!
Марина дернулась, хотела что-то сказать, но промолчала. А Генка продолжил:
— Это я веду себя по-свински! Это я должен извиняться перед тобой! Я — мужчина, я должен защищать тебя, оберегать от неприятностей, опасностей, а вместо этого — обижаюсь, злюсь, срываюсь…
Марина неожиданно рассмеялась:
— Ну вот, провели сеанс самобичевания! Что-то мы с тобой совсем расклеились! Так у вас говорят?
— Да. А еще — раскисли, разнюнились… Марина прыснула:
— «Нюни» — по-нашему… О! Да ты же знаешь теперь!
Генка знал. И стремительно покраснел.
Вдруг снизу послышалось:
— Тоже хочу нюни…
Генка с Мариной синхронно раскрыли рты и уставились на Люську Мордвинову, которая уже не лежала, а сидела и старательно вслушивалась в их разговор.
— Люся, ты в порядке?! — кинулся к ней Генка.
Та насупилась, как годовалый ребенок, и разревелась — тоже вполне по-детски, размазывая сопли по толстым щекам.
Генка отпрянул, оглянулся на Марину:
— Она что, совсем дурочкой стала?
— Мозг-то у нее в порядке, функции не нарушены, — сказала Марина. — Психически здорова. Даже джер, как видишь, в принципе понимать может. А вот память… Может, остались какие-то обрывки, но насколько много — не знаю.
— А восстановиться память может?
— В принципе, да. Стереть все начисто, как с компьютерного диска, очень сложно…
— Говорят, что и со стертого диска можно восстановить информацию, — вспомнил Генка.
— Вот видишь! А человеческий мозг — куда сложнее диска.
Люська, словно чувствуя, что разговор идет о ней, поднялась на ноги и неуверенно подошла к обнявшейся парочке. По Марине ее взгляд скользнул совершенно равнодушно, а на Генке остановился. Люська сначала сосредоточенно хмурилась, всматриваясь в его лицо, потом вдруг расплылась в улыбке: