– Да нет, пожалуй, можно сказать, что и так, – задумчиво ответил Капитан. – Любопытная все же штука – память человеческая. А от тебя чего они хотели?
– В набег они отправились. За женами, – с досадой объяснила Анастасия. – У них там, как пишут в хрониках, все перевернуто с ног на голову. Их рыцари, ты сам видел, мужчины. А женщины там...
– А женщины там, как ни прискорбно, варят мужьям суп, – догадался Капитан. – И с мечами по лесам не болтаются. – Он широко улыбнулся. – Я вот все пытаюсь представить тебя в платье... Тебе определенно пойдет. С вырезом, в талию, рукава широкие...
– Платье – это одежда из мифов, – сухо сказала Анастасия. – Люди давно забыли, как эта одежда и выглядит.
– Я и говорю, память – штука любопытная, – невозмутимо согласился Капитан. – Я пришел к тебе нах хауз в тертых джинсах Левис Страус...
– Снова какая-то непристойность?
– Ох, да ничуточки, – сказал Капитан. – Просто диву даюсь, как вы фасон джинсов не забыли.
– Говорят, до Мрака джинсы носили исключительно благородные Основатели нынешних дворянских родов. Капитан фыркнул и молча отъехал.
– А интересно было бы примерить платье, правда? – мечтательно спросила Ольга.
Анастасия вздернула подбородок, отвернулась и крикнула:
– Едем дальше! Скоро у нас кончится вода, нужно найти источник!
Лес оказался небольшим. За ним до горизонта простиралось поле, поросшее пучками редкой фиолетовой травы. Трава как-то странно шелестела под ветерком, словно бы даже вскрикивала, постанывала тихонько, жалобно, протяжно.
Но понемногу стало казаться, что это не трава шумит, что происходит нечто странное. Жалобные стоны идут откуда-то снизу, то ли оханье, то ли всхлипы, они усиливаются, крепнут... Если бы одной Анастасии это мерещилось! Беспокойно вертелся в седле Капитан, выплюнув только что зажженную сигарету. Настороженно озиралась Ольга. Собаки и лошади вели себя все беспокойнее. Кавалькада ехала под нескончаемую череду плачущих стонов. Настал момент, когда тревога достигла предела, и Анастасия резко натянула поводья:
– Стойте! Так дальше нельзя. Нужно разобраться... Капитан нервно постукивал пальцами по стволу автомата.
– Слышите, стихло? – спросил он.
В самом деле, все стихло. Нет, опять стон – короткий, тут же оборвавшийся. И вновь. Тишина. Росинант переступил – и снова...
– Господи! – осенило Капитана. – Это ж земля! Это она...
– Что? – не поняла Анастасия.
– Земля стонет... Ну-ка! – Он спрыгнул с седла, охнул, скривился – понятно, у него болело там, где всегда болит у неопытного ездока, тем более после столь отчаянной скачки. Он отошел на несколько шагов, твердо ставя сапоги на землю. Жалобные певучие стоны удалились вместе с ним и приблизились вместе с ним, когда он вернулся.