— Вот и корыто, вдобавок, снабженное ситом. Ну, Виктор, как твои корзины?
— Сейчас, Фрикэ, сейчас! Мой сделал уже две, скоро будет готов и третий.
— Разобьем наше дерево на куски не длиннее метра и займемся добычей питательного вещества.
— Сколько надо предварительных работ, чтобы получить эту плотную массу, так похожую на сушеные яблоки. А руки не завязнут в ней, как в только что сбитом масле?
— Попробуй.
Силач-матрос проворно засучил рукава рубашки, обнажив руки атлета с мускулами, крепкими, как толстые веревки.
— Я буду выгребать оттуда содержимое так же, как выгребает бретонская хозяйка сливочное масло из маслобойной кадки.
Фрикэ насмешливо улыбался.
Пьер де Галь запустил обе руки в плотную массу, с силой рванул и… стыдливо опустил глаза, понимая бесполезность дальнейших усилий.
— Жалкий хлебный подмастерье! — выругался он, делая гримасу. — Тесто прикреплено к квашне.
— Именно прикреплено, — засмеялся Фрикэ. — Посмотри, — продолжал он, тихонько разгребая саблей мучнистую пыль и обнажая тонкие древесные волокна, горизонтально пересекающие мягкое вещество, — видишь эти тонкие бечевки?
— Да, да, вижу! Чем же уничтожить эти проклятые веревки, так прочно укрепленные в стволе?
— Для этого у нас есть дубинки. Мы начнем толочь эту плотную массу, надорвем волокна, и мука посыплется прямо в ступку.
— Хорошо, а потом?
— Начнем работу по порядку. А там увидим.
И оба друга, замечательные силачи, вооружились длинными пестиками и принялись усиленно толочь плотную массу, которая, превращаясь в порошок, посыпалась в изобилии в приготовленную ступку.
Цилиндр, минуту назад полный питательным веществом, был совершенно пуст; его стенки оказались не толще трех сантиметров и своей пустой формой он напоминал водосточную трубу.
— Поступим так и с другими кусками дерева, превратив их содержимое в грубую муку. Потом, хорошенько промыв ее, решим, что делать дальше.
— Эта работа не кажется мне ни трудной, ни утомительной. Это удовольствие: запастись так быстро съестными припасами, употребив так мало труда.
— И вот что бесконечно удивляет меня: дикари, обитающие в этих благодатных странах, имеющие в изобилии рыбу и дичь, способные питаться и тем, и другим с прибавкой этой муки, все-таки предаются каннибализму.
— Даже самый плохой работник, каким является любой из этих лентяев-дикарей, может свободно, затратив на работу не более шести дней, сделать полный запас на год.
— Просто отказываешься верить: в наших краях самые искусные рыболовы и землепашцы, работая усиленно в течение года, еле успевают обеспечить себя на полгода.