Середина реки была покрыта, как громадным букетом из зелени, множеством островков с извилистыми крутыми берегами. Поток воды терялся в широком бассейне, усеянном болотными растениями, в середине которого возвышалось с дюжину построек необыкновенно странной архитектуры.
На целом лесе свай от семи до восьми метров в высоту, между которыми снует в лодках веселая и болтливая толпа, воздвигнуты на расстоянии почти пятидесяти метров от берега громадные постройки двух совершенно различных типов, сооруженные целиком из дерева. Большая их часть имеет форму четырехугольника, покрытого громадной крышей, устроенной из листьев банана или кокосового дерева и напоминающей крышу пироги. Два дома, гораздо меньше других и стоящие от первых на некотором расстоянии, походят на огромные ниши, поддерживаемые четырьмя длинными жердями.
Фрикэ знаком спросил Узинака, что означает эта разница. Папуас ответил ему, что в этих нишах живут молодые люди возраста, в котором пора вступать в брак.
Почти половина домов соединена с берегом целым рядом бревен, положенных одно к другому и поддерживаемых в наклонном положении козлами. Устроено все так, что малейшего усилия будет достаточно, чтобы столкнуть этот импровизированный мост в воду и создать непреодолимую преграду между постройками и твердой землей. Другие же, совершенно изолированные от берега, стоят на сваях, к которым привязаны лодки. Фрикэ, пораженный этим новым и странным зрелищем, не верил своим глазам. Это-то и есть свайные постройки, открытые в центре Африки и, по словам Ахилла Раффрая, одного из самых смелых и добросовестных французских исследователей Новой Гвинеи, очень похожие на «станции, растущие на озерах», которые существовали в доисторические времена и которые известны нам из описаний ученых, сделанных так верно, как будто они скопированы с натуры на островах Папуазии.
Пирога остановилась, и Узинак стал готовиться к подъему в свое воздушное жилище. Ни лестницы и ничего похожего не было. Папуас проворно карабкался по сваям, за ним следовали, с ловкостью белки, два француза и молодой китаец, восхищая папуасов смелостью и легкостью движений.
Трое друзей достигли, наконец, жилища папуасов.
— Странное помещение, — проговорил Пьер, взбиравшийся первым. — В нем есть все, кроме самого необходимого.
— О-ла-ла! — ответил Фрикэ. — Да здесь, должно быть, живут сумасшедшие. Каким образом, черт возьми, держатся они на этом полу и не падают в воду с перекладин, отстоящих друг от друга чуть не на метр… О милосердный Боже, как все это чудно!
Зрелище было поистине удивительное. Жилище папуасов, имеющее, как мы уже сказали, форму четырехугольника, представляло изнутри раму на сваях с накиданными на нее вдоль и поперек перекладинами, образующими открытые решетчатые отверстия в квадратный метр, точно колодцы. Такой пол являлся продольным узким коридором. Направо и налево устроены легкие перегородки из листьев и жилок саговой пальмы с семью или восемью дверями, ведущими каждая в комнату отдельной семьи. Наконец, с передней части, со стороны моря, дом оканчивался широким выступом, открытым со всех сторон, с крышей из листьев. Эта терраса, куда собираются днем семьи, населяющие воздушное жилище, подышать чистым воздухом. Под словом семья мы не понимаем только отца, мать и их потомство. И употребляем его в самом широком смысле и разумеем под ним людей близких, а также невольников, одним словом, всех, кого общая нужда соединила вместе.