Он рассеянно поморгал.
— О… платье?
— Это не мой стиль, не так ли? Выглядит на мне кошмарно. Я в нем похожа на цыпленка в страусовых перьях, ведь так?
Он бросил на нее беспомощный взгляд.
— Страусовых? Цыпленок? Я не понимаю. Ваше платье самое… — Он чуть помедлил, входя в холл. Но договаривать до конца предложение не обязательно. Все и так ясно.
— Неподходящее? — подсказала она.
— Скорее «неожиданное», — определил он и улыбнулся, как ей показалось, ободряющей улыбкой. — Мне больше нравится серое платье. Оно похоже на вас. На вас настоящую.
— На настоящую меня?
— Да, — кивнул он. — Простую. Без прикрас. Честную и трудолюбивую.
Она попыталась улыбнуться в ответ, но, очевидно, улыбка не получилась, потому что на лице Эрнста появилось несчастное выражение.
— Я плохо выразил свою мысль! Извините меня! — воскликнул он. — Я лишь хотел сказать, дорогая леди Эвелина, что с вами легко и просто, что вы не прибегаете ни к каким уловкам и хитростям и не любите излишеств.
— Ошибаетесь. Я люблю излишества, если речь идет об оборочках и воланчиках. Просто мне кажется, что они странно выглядят… на некоторых женщинах.
— Странно? — повторил он, как будто пробуя слово на вкус, и нахмурил лоб, отчаявшись постичь тонкости чужого языка. Эвелина почувствовала, что поставила Эрнста в неловкое положение, и улыбнулась.
— Не имеет значения. Мы говорили всего лишь о платье, ведь так?
— Так! — с облегчением вымолвил Эрнст. — И не тревожьтесь о своем внешнем виде. Вы всегда выглядите так, как надо.
Как надо. Наверное, такое определение все-таки лучше, чем «и так сойдет». Вероятно, он дал ей самую высокую оценку, на которую она может рассчитывать. С каких пор она стала такой падкой на похвалу мужчины? Нет, не похвала любого мужчины ей нужна. А похвала Джастина.
— Ваш доверительный разговор со мной дает мне смелость говорить вам такие вещи, которые обычно джентльмен может высказать леди только после нескольких месяцев общения. По крайней мере в моей стране так принято, ^о здесь все по-другому. Все здесь происходит гораздо быстрее. Мне кажется, что если я упущу момент, то момент пройдет и я буду сожалеть о нем.
Он пристально посмотрел на нее.
Оторвавшись от мыслей о Джастине, Эвелина переключила внимание на Эрнста. Она знала, что дальше последует.
На мгновение прорезавшийся внутренний голос пропищал, что ей следует взять то, что он собирается предложить, потому что порыв основывается на настоящем чувстве, глубоком уважении и искреннем восхищении. А разве не эти качества она всегда хотела видеть в своем будущем муже?