Его лицо уютно устроилось в изгибе ее шеи, а пряди его каштановых волос прикасались к ее груди. Она задрожала. Он прикоснулся губами к ней, как будто измеряя пульс.
— Я хочу тебя, — пробормотал он. — Я страстно хочу тебя.
Она вздохнула, желая, чтобы они занялись всеми теми вещами, о которых ей рассказала Мэри, — вещами греховными, но такими заманчивыми и увлекательными.
Ей следовало бы оттолкнуть его и надеяться, что он пообещает жениться, прежде чем она допустит физическую близость. Но ей всегда была отвратительна мысль о том, что какого-то мужчину заставят жениться на ней. Она слишком горда. Сейчас она не упустит случая заняться любовью, узнать, что значит быть женщиной. Она не хотела всю жизнь размышлять о том, как это бывает.
Ей двадцать пять лет. Но познавать все с кем-нибудь другим, кроме Джастина, она не желала.
Она была так поглощена своими мыслями, что не заметила, что он поднял голову и смотрит на ее отражение в зеркале.
— Ты все еще не видишь?
— Не вижу чего?
— Как ты великолепна?
При звуке голоса Джастина Беверли замер на месте, на дюйм не донеся костяшки пальцев до двери, в которую собирался постучать. Он явился сюда в полной уверенности, что комната пуста и ему ничто не помешает. Он какое-то время слонялся в холле, пока леди Эвелина не спустилась к обеду, и уже собирался проникнуть в ее комнату и унести ящик, как кто-то из гостей подозвал его к себе. Ему пришлось узнать, что от него требуется.
Он надеялся, что с ящиком ничего не случится. Он отсутствовал совсем недолго.
Звук голоса Джастина застал его врасплох, тем более что он моментально понял, что она тоже находится в комнате вместе с ним. Он застыл на месте скорее от удивления, чем движимый желанием подслушать разговор.
Он никогда не слышал, чтобы Джастин говорил таким голосом. Было в его тоне изумление, благоговение и какая-то пылкость, страстность. Он даже покраснел. И в самый неподходящий момент его окликнул голос с французским акцентом:
— Подслушиваете, мистер Беверли?
Он оглянулся, надеясь, что одного красноречивого сердитого взгляда будет достаточно, чтобы приструнить ее и заставить замолчать. Но она стояла в конце коридора, склонив набок голову с копной рыжих волос, и отнюдь не выглядела испуганной. А выглядела скорее дерзкой.
Она подплыла к нему, ткнула в грудь толстеньким пальчиком, потом им же помахала перед его носом и шепотом спросила:
— Чем вы тут занимаетесь? Стоите перед дверью в спальню мисс Эвелины, красный как свекла… — Услышав из-за двери голос Джастина, она ойкнула от неожиданности.
Схватив ее за полную руку, Беверли поволок ее за собой по коридору и отпустил только тогда, когда убедился, что отсюда их не услышат.