Нет-нет, в ней нет ничего обычного. Привычный? Пожалуй, так будет правильнее. Да, на самый привычный комплекс стимулов. — Он улыбнулся.
Физиономия Беверли побелела от ужаса.
— Сэр, надеюсь, вы не…
Он понятия не имел, каким образом Джастин узнал, что он хотел сказать, но тот беззаботно отмахнулся:
— Полно тебе, Беверли, не тревожься раньше времени. Долог путь от желания до его исполнения. А кроме всего прочего, у меня нет ни времени, ни намерения и ни малейшей надежды добиться расположения такой колючей особы. Вот так-то. — Он улыбнулся. — Меня не будет до конца дня. И спасибо тебе, Беверли. Разговор с тобой привел в порядок мои мысли, — уточнил он и ушел.
Беверли долго смотрел ему вслед. В течение пятнадцати лет он наблюдал, как самые разные женщины из самых Разных социальных и экономических кругов и возрастных категорий правдами и неправдами пытались добиться расположения Джастина. И ни одной из них ничего не удлось. Нет, этого парня никак нельзя назвать святым, но влюблен он никогда не был, и Беверли вполне устраивало такое положение.
Однако за последнее время Беверли начал задумываться, не должна ли его забота о Джастине охватывать и другие стороны его бытия, не ограничиваясь физическим благосостоянием. Хотя Джастин был общителен, любезен и жизнерадостен, хотя он пользовался успехом в обществе, Беверли все чаще и чаще замечал, что он страдает от одиночества.
Для того чтобы излечиться от мужского одиночества, нужно было одно — жениться и произвести на свет сына.
Какие бы другие последствия ни вызвал поцелуй Джастина Пауэлла, он рассеял все сомнения Эвелины в отношении того, является ли Джастин Пауэлл настоящим бабником или нет. Словно во сне она доковыляла до конца дорожки. Наемный экипаж ждал ее на условленном месте. Она увидела прижатый к стеклу носик Мэри и ее пушистые рыжие волосы.
Как только Эвелина поравнялась с дверцей экипажа, оттуда высунулась рука, которая схватила ее и втащила внутрь. Мэри окинула взглядом разрезанные брюки и встрепанные волосы Эвелины. И не успела Эвелина опомниться, как француженка заключила ее в объятия, прижав ее лицо к своему объемистому бюсту.
— Моя бедненькая птичка! Тебя обесчестили! Ах он мерзавец! Я убью его! — причитала она, раскачиваясь из стороны в сторону. Только минуту спустя Эвелине удалось вырваться из объятий. Мэри реагировала на все так… по-французски.
— Немедленно перестань, Мэри, — строго остановила ее Эвелина, поправляя металлическую дужку очков, которые сбила Мэри, с энтузиазмом изображая ярость поборницы женской чести. — Ты совершенно неправильно истолковала ситуацию. Все прошло великолепно.