Пока он говорил, она придвигалась все ближе и ближе к нему, словно ее тянуло магнитом.
— А ваш отец научил вас, как достичь идеала?
Он протянул руку и кончиками пальцев убрал упавший на ее щеку локон. Кожа у нее была теплой и гладкой.
— Да, — пробормотал он.
Она опустила глаза, ресницы коснулись щеки. Он хотел снова протянуть руку, чтобы приласкать ее. Но она открыла глаза и взглянула на него проницательным, оценивающим взглядом.
— Идеалом, к которому вы стремились, был, наверное, праздный, любезный, надменный бездельник?
У него опустились руки.
— Нет, я так не думаю, мистер Пауэлл, — не согласилась она. — По правде говоря, я даже думаю, что вы совсем не тот, кем стараетесь казаться.
Она его поймала. Она воспользовалась его потребностью успокоить ее, чтобы разоблачить его и заглянуть под маску, которую он носит. А он-то чуть ли не признался ей, что имеет идеалы, принципы и ценности, за которые готов бороться.
К сожалению, для того чтобы выполнять свою работу, приходилось делать вид, что именно таких вещей Джастину Пауэллу недостает. Он играл роль эксцентричного английского джентльмена, дилетанта, чрезмерно воспитанного и слегка чудаковатого. Когда он случайно проболтался, она, слава Богу, ему не поверила. Особенно после его очаровательного вдохновенного монолога.
Ему показалось, что он чувствовал на себе ее испытующий взгляд в течение нескольких минут, хотя на самом деле он длился не более пары секунд. Потом, словно лед, тающий под теплым дождем, он расслабился и, лениво облокотившись на бочонок, внимательно уставился на свою руку, изучая ногти.
— Вам показалось.
— Извините, но это видно невооруженным взглядом.
— Даже так? И что же я, по-вашему, такое?
— Играете роль Бездельника Ирвина. Но нельзя быть одновременно и строгим поборником высоких моральных принципов, и беспечным разгильдяем.
— Не пойму, что вы имеете в виду.
Она легонько похлопала его по груди, глаза ее сверкали от возбуждения. Она выглядела просто восхитительно.
— Все-то вы понимаете, — подтвердила она, отступая от него на маленький шажок. — «Когда мне стало понятно, что я стал свидетелем сцены интимного свойства, мне оставалось лишь спрыгнуть с дерева», — произнесла она, подражая его манере речи.
— Силы небесные! Неужели я действительно говорю так высокопарно?
На ее губах появилась торжествующая улыбка.
— Именно так.
— Но мне бы очень не хотелось, чтобы вы считали меня самодовольным ослом.
Оттолкнувшись от бочонка, он подошел к ней поближе и навис над ней, глядя сверху, вниз. В его позе неожиданно появилось что-то хищное. Он слегка наклонил голову, принюхался к ней, пытаясь воспринять ее и другими органами чувств, кроме зрения. Его взгляд скользнул вниз по щеке, горлу, груди, потом вновь поднялся к лицу. Он приоткрыл губы, как будто пытаясь определить на вкус, что же такое изменилось в самой окружающей их атмосфере.