Доктор уже не казался благодушным, как прежде, а голос его приобрел звенящие металлические нотки. Лемешева во время объяснения Корейкина тихо сидела рядом с дочерью и внимательно наблюдала за ходом их беседы — Алина все еще была бледна и выглядела усталой и изможденной. А вот Сашенька Демидова медленно шла на поправку: дыхание ее было хриплым, но ровным, губы, посиневшие из-за недостатка кислорода, стали розовыми, температура спала. Пока Разумовский был в отключке, Александре вкратце объяснили, что произошло, и теперь она, лежа на высоких подушках, которые заботливо подложила ей под голову медсестра, вместе со всеми пыталась вникнуть в слова Евгения Павловича. Ей не верилось, что еще пару часов назад она могла умереть, если бы судьба не послала ей эту необычную девушку с наивным выражением лица, тонкими руками и длинными волнистыми волосами, небрежно рассыпанными по худеньким плечам. Тем временем доктор Корейкин напряженно смотрел на Лемешеву и молчал.
— Евгений Павлович, кажется, вы хотели мне что-то сказать, — надменно и холодно отозвалась Наталья Вениаминовна со своего места, когда пауза затянулась.
И Разумовскому почему-то стало неловко за ее высокомерный тон. Было ясно, что между Натальей Лемешевой и доктором сложились сложные и даже враждебные отношения. «Но почему? — размышлял Рафаэль Абрамович. — Ведь совершенно очевидно, что доктор души не чает в этой необыкновенной девочке, способной сотворить такое чудо».
— Алина — уникальный ребенок! — собравшись с мыслями, с жаром воскликнул Корейкин. — Заметьте, я сделал акцент на слове «ребенок», потому что, учитывая «устройство» ее интеллекта, она никогда не вырастет. Психическое заболевание не позволяет ей контролировать свое поведение, она делает это интуитивно. Но ее потрясающая способность делиться с нуждающимися своей энергией и не осознавать этого — таит в себе настоящую угрозу! Проблема в том, что она не умеет перераспределять свою энергию, энергозапасы ее организма истощаются, что очень сильно влияет на ее здоровье. Посмотрите на своего ребенка, Наталья Вениаминовна, девочке очень плохо.
— Вижу, не слепая, — огрызнулась Лемешева. — Только я приехала к вам не для того, чтобы вы мне тут лекции читали и изучали способности Алины. Я и без вас знаю, что у моей девочки — настоящий дар. Я хочу, чтобы вы научили ее распределять эту свою энергию и восстанавливаться побыстрее. Работать стало совершенно невозможно, пришлось сократить количество посетителей вдвое, да и то последний сеанс она не довела до конца и грохнулась в обморок.