— Я надеюсь, что вскоре мы встретимся в более интимной обстановке, — сказал он, уходя.
«Пожалуй, эта встреча помогла бы моему мужу сделать карьеру», — радостно подумала простосердечная Полина.
* * *
На следующее утро Бонапарт, который, как всем известно, обладал способностью заниматься несколькими делами одновременно, вызвал к себе Жюно и, диктуя записку для ученых Института Египта, бросил ему:
— Ты помнишь гражданку Фуре; я желаю встретиться с ней…
И, набросав черновик плана реорганизации военных оркестров, продолжил:
— Ее муж сегодня отбыл в поход к дельте Нила; воспользуйся этим и поговори с ней у нее дома.
Потом, дав распоряжения об униформе для мамелюков, призываемых на службу во флот, он снова повернулся к Жюно и четко сформулировал:
— Ты дашь ей понять, что она мне нравится, и уговоришь ее пообедать со мной.
Жюно имел немало талантов, но тонкости обхождения ему недоставало. Войдя к Полине, он щелкнул каблуками, поклонился и объявил таким же голосом, каким отдавал приказы своим солдатам:
— Гражданка! Вы понравились генералу Бонапарту. Он хочет, чтобы Вы стали его метрессой.
Молодая женщина была ошеломлена. Ничего не отвечая, она устремила на Жюно злобный взгляд. Бестактность взбесила ее. Второй день она думала о встрече с Бонапартом и, в сущности, уже решилась ему отдаться, но грубая форма, в которой было сделано это предложение, помешала ей согласиться.
— Полковник, — сказала она, — передайте генералу, что я люблю своего мужа и останусь ему верна.
Обескураженный Жюно попытался поправить дело. Он стал высмеивать супруга Полины, превознося генерала Бонапарта; но этот маневр не имел успеха: Полина указала Жюно на дверь.
Адъютант ретировался и, явившись во дворец Эльфи-Бея, доложил о своей неудаче главнокомандующему.
Бонапарт сразу понял, что плохо выбрал посланца, и в тот же вечер отправил к Полине своего второго адъютанта, Дюрока. Этот был человек галантный, обходительный, дипломатичный. Он начал с извинений за «солдафонское» поведение Жюно, уверяя Полину, что Бонапарт и представления не имел об утреннем визите, и Жюно взял на себя инициативу без его разрешения. Успокоив молодую женщину, он стал разливаться соловьем о нежных чувствах к ней генерала, и о его пылком и нетерпеливом желании увидеть ее снова. И, наконец, в подходящий момент он поставил на круглый столик небольшую шкатулку:
— Генерал велел мне передать Вам этот сувенир в память встречи в Тиволи, — сказал он и откланялся.
Едва он ушел, Беллилот открыла шкатулку и нашла в ней великолепный браслет египетской работы, украшенный бриллиантами и другими драгоценными камнями.