Наполеон.
Лейтенант Фуре любил порядок. Раз и навсегда им было установлено, что каждое событие в жизни должно быть отмечено определенной церемонией, подчеркивающей его значительность и усиливающей восприятие окружающими успехов лейтенанта.
Но сейчас он был так стеснен недостатком времени, что не мог осуществить празднество, соответствующее торжественности отъезда с поручением самого главнокомандующего. Тогда он подумал, что званый обед придется заменить интимным «прощальным праздником» с женой, что не так уж плохо. Позвав Полину, он с прямотой солдата высказал ей свою идею и получил одобрение. Тогда муж подвел жену к постели, и они немедленно принялись осуществлять его проект.
Целый час, сообщает нам Леон Дюшан, «супруги наслаждались любовью, бешеной пляской сотрясая кровать».
«И ноги Полины, — в лирическом тоне добавляет он, — взвивались в воздух как флаги прощания с прошлым, с которым она собиралась порвать»'.
Когда лейтенант Фуре, покинув райские края сладострастия, вернулся на землю, он и не подозревал, что резвился с Полиной последний раз в жизни.
* * *
«Едва рассеялась пыль от копыт эскорта», сопровождавшего карету лейтенанта, из соседнего дома вышел Жюно и предстал перед Полиной.
Она еще находилась в том состоянии, в котором оставил ее лейтенант после «прощального сеанса» — в пеньюаре, растрепанная, задыхающаяся, рассказывал потом Жюно.
Адъютант щелкнул каблуками и отчеканил фразу, которую из предосторожности на этот раз Бонапарт велел ему во избежание недоразумений заучить наизусть:
«Гражданка, генерал просит Вас пожаловать к нему на обед, во дворец Эльфи-Бей сегодня вечером».
Полина, радостно взволнованная такой поспешностью, ответила:
— Приду!
Вечером, сидя по правую руку генерала, «она освещала своей яркой красотой празднество, устроенное в ее честь». С легкостью адатации, которая свойственна женщинам, бывшая каркассонская работница вошла в роль метрессы. За десертом ее уже можно было принять за хозяйку дома.
В полночь, стоя рядом с Бонапартом у дверей гостиной, она прощалась с гостями.
Когда все разошлись, главнокомандующий, который за обедом был нежным и веселым, увлек молодую женщину в спальню и под видом радушного приема проделал с ней то же самое, что Фуре проделывал недавно в виде прощания.
* * *
В то время как любовники, забыв обо всем, предавались наслаждению, лейтенант катил в Александрию. На первой остановке в Ом-Динар он вскрыл письмо, которое передал ему Бертье, и прочел приказ, уточняющий детали его миссии:
Корабль, на котором Вы отплываете, направится на Мальту. Вы вручите прилагаемые письма адмиралу Вильнёву и главнокомандующему Мальты.