Сотня такого рода уловок обеспечила бы победу, но генерал истощил свою изобретательность в любовных играх. Кроме этого обстоятельства, еще одна досадная случайность удвоила силы вражеской армии; во главе турок оказался французский эмигрант, учившийся вместе с Бонапартом в военной школе в Бриенне — Антуан ле Пикар де Фелиппо, на всех экзаменах всегда опережавший будущего императора. Хорошо знакомый с тактическими приемами, пристрастиями и слабостями Бонапарта, он легко мог его победить, особенно если учесть удрученное состояние незадачливого супруга Жозефины. И это ведь Баррас вынудил Фелиппо покинуть Храм Родины, чтобы самому встать у кормила власти и позволить себе истратить пятьдесят тысяч франков на содержание своей метрессы мадемуазель Ланж.].
* * *
Бонапарт вернулся в Каир 14 июня; за ним следовали оставшиеся в живых солдаты сирийской армии; они несли несколько захваченных у турок знамен, чтобы создать видимость победы французской армии.
Постукивая себя по груди, с вымученной улыбкой император проехал меж двумя рядами молчаливых египтян, которые, конечно, уже знали о его военной неудаче. Расстроенный Бонапарт побежал к Полине, которую он не видел уже четыре месяца. Их объятие было долгим и страстным. «Он водил руками по телу молодой женщины, — пишет Леон Дюшан, — скользя по его возвышениям и впадинам, как будто хотел удостовериться в сохранности своего достояния».
Потом, очевидно, желая продолжить свое обследование, Бонапарт отнес Полину на кровать, раздел ее догола и доказал, что четыре месяца военных действий нисколько не ослабили его мужественность. Участники дуэта получили полное взаимное удовлетворение.
Потом, погрузившись в глубину смятых простынь, Бонапарт снова обрел хорошее настроение, но вдруг, повернувшись к Полине, он вскричал:
— А ребенок? Наш ребенок?
Расстроенная молодая женщина пролепетала, что пока еще у нее нет никаких надежд.
Насупившись, Бонапарт вскочил, поспешно оделся, и, как всегда, нуждаясь в конфиденте, он побежал к Бертье и без всякого вступления забросал его отрывистыми фразами:
— Я хотел от нее ребенка… Я бы на ней женился… Но у этой дурехи ничего не выходит…
И, не ожидая ответа, он удалился нервным шагом. Бедная Полина, узнав о его состоянии, воскликнула:
— Боже, но это ведь не моя вина! Может быть, она была права…
Лишь на мгновение Бонапарт смог забыться, и с новой силой его одолели тревоги. Часто он вызывал по вечерам в Эльфи-Бей Полину, чтобы поведать ей свои заботы. Ситуация сложилась очень опасная для него: военное поражение только обрадовало членов Директории, армии, которая понесла большие потери и насчитывала теперь всего двадцать пять тысяч человек, по-прежнему угрожало нападение турок, и все время приходилось опасаться восстания в Египте.