Все, кто принимал участие в тех февральских событиях хотя бы в роли зрителей, никогда этого не забудут;
те же, кому не повезло стать кандидатом или не хватило смелости, находили для себя довольно ловкий выход, как, например, Этьен Араго: «Для меня, — писал он, — перо превратилось в оружие, и я выстреливал из него какой-нибудь мыслью, точно из ружья…»
Некто Ж.-Б. Амио писал: «Перед Францией открывается эра свободы. Поприветствуем ее!.. Пусть с чувством благодарности люди склонят свои головы перед Всевышним и возденут к нему руки с готовностью отстоять права страны…»
Эта трудная и утомительная поза должна была явно оттолкнуть избирателей…
Некоторые кандидаты украшали себя довольно странными титулами. Вот первые строки одного избирательного плаката, вывешенного в 14-м округе:
«Жан Теодор Жуле, сын маляра, служившего у покойного императора, парижский домовладелец, сегодня способен продемонстрировать большее, чем когда бы то ни было, мужское превосходство…»
Увы, женщины в 1848 году не участвовали в голосовании, и бедняга скорее всего не был избран в Палату…
Еще один претендент в доказательство своих способностей представлять нацию сообщил, что служил «врачом душевнобольных в Бисетре»!
Его трудно было обвинить в демагогии…
Разумеется, рабочий и крестьянин имели право на особое внимание.
Некто г-н Ортолан «отдал свое сердце труженикам головы и рук»…
А один генерал совершенно серьезно писал: «Сельское хозяйство находится в упадке. И не стыдно ли Франции, что у нее существует департамент Ланд, который давно уже можно было переименовать в департамент Прерии?»
И, наконец, еще один писал: «Голосуйте за меня, земледельцы, овощеводы, виноградари, все, кто не хочет, чтобы началось землетрясение!»
Ну можно ли отказать в голосе человеку, который способен предотвратить землетрясения?
Несколько истых республиканцев не побоялись привести кое-какие устрашающие детали, чтобы раз и навсегда заклеймить старый режим: «Я прочел в Истории Франции, — писал некий жестянщик, выставлявший свою кандидатуру в 6-м округе, — что у одного сеньора на охоте сильно замерзли ноги; вернувшись домой, он захотел их согреть и для этого приказал вспороть живот одному из своих вассалов, куда и сунул потом ноги!..»
Но, несмотря на свой талант рассказчика, жестянщик не был избран в Палату.
Среди множества кандидатов были такие, чья фантазия просто поражала. Один из таких представлял Марсель, и программу его никак нельзя назвать банальной:
«Граждане! При системе Равенства и Братства я совсем недавно убедился, что все мужчины вовсе не равны.