Толпа, конечно, ее приметила, и рядом с графом де Флери, который об этом и рассказал, один парижанин восхищенно воскликнул:
— Кто же это сказал, что у Луи-Наполеона нет ума? Ведь он вывез из Лондона самую красивую в мире женщину и самую лучшую в мире лошадь!
Скоро вся Франция узнала, что у принца-президента есть фаворитка несравненной красоты и что «ум этой молодой англичанки равноценен ее элегантности».
«К сожалению, — продолжает свой рассказ граф де Флери, — ее не устраивала роль пьедестала, подобно лошади; и были все основания опасаться, что очень скоро она станет причиной серьезных беспокойств».
Все это стало заметно на следующий год, когда Луи-Наполеон, совершая путешествия престижа по городам провинции, приказал реквизировать в Type дом некоего г-на Андре, генерального сборщика налогов, который в тот момент жил на даче в Пиренеях. Принц реквизировал дом, чтобы поселить в нем графа Бачиоки, мисс Говард и одну даму из свиты.
Г-н Андре был убежденным протестантом. Узнав, что любовница президента Республики поселилась у него в доме, он пришел в неописуемую ярость и послал письменный протест председателю Совета Одилону Барро:
«Неужели мы снова вернулись в те времена, когда за любовницами королей по всем городам Франции тянулся шлейф скандалов?» — спрашивал он.
Одилон Барро поручил своему брату Фердинанду, генеральному секретарю президиума, сообщить об этом письме принцу.
Тот взял свое самое лучшее перо и написал не без юмора ответ:
«Месье,
Ваш брат показал мне письмо г-на Андре, на которое я бы не счел нужным ответить, если бы в нем не содержались ложные факты, требующие опровержения.
Одна дама, к которой я питаю живейший интерес, в сопровождении своей приятельницы и двух особ из моего дома, пожелала взглянуть на карусель в Самюре; оттуда она приехала в Тур; опасаясь, что не найдет, где остановиться, она заранее просила меня об этом позаботиться. Когда я прибыл в Тур, я сказал советнику префектуры, что он доставит мне огромное удовольствие, если подыщет квартиру для графа Бачиоки и для его знакомых дам. Случай и несчастливая звезда привели их, если не ошибаюсь, в дом г-на Андре, где, не знаю, почему, кому-то показалось, что одну из дам зовут Бачиоки.
Дама же никогда не пользовалась этим именем; если ошибка и имела место, то по вине иностранцев, помимо моей воли и воли упомянутой дамы. Теперь я желал бы знать, почему г-н Андре, не потрудившись выяснить правду, хочет сделать меня ответственным и за выбор именно его дома, и за ошибочно приписанное даме имя? Домовладелец, полагающий своей главной заботой копание в прошлой жизни тех, кого принимает, а затем описание всего, что узнал, вряд ли понимает гостеприимство как благородное дело… Сколько женщин в сто раз менее чистых, в сто раз менее преданных, в сто раз менее достойных извинения, чем та, что остановилась у г-на Андре, были бы приняты со всеми возможными почестями тем же г-ном Андре, только потому, что носят имя мужа и прикрывают им свои любовные связи?