Жорж Белек
Евгения совершила столько легкомысленных поступков, что многие, бывавшие при дворе, позволяли себе смелые взгляды и речи в ее адрес. Наполеон III был этим задет.
Один из этих невеж дорого заплатил за свою дерзость.
Послушаем таких осведомленных летописцев, как Шарль Симон и М.-С. Пуансо.
«Один офицер, постоянно бывавший во дворце, внезапно оказался перед дилеммой: подать в отставку или Же отправиться в Африку. Почему? Император многократно перехватывал его довольно откровенные взгляды, двусмысленные улыбки в сторону императрицы. Наполеону III, расточавшему в изобилии подобные знаки симпатии, совсем не нравилось, когда объектом такого внимания становилась его жена».
Во время охоты в Фонтенбло этот молодой и красивый воздыхатель, скакавший позади императрицы, звонким голосом обратился к своему товарищу:
— Вот два великолепных крупа, старина! Я бы охотно отказался от нашивок и стал бы простым конюхом, если бы мне предложили их обихаживать!
По-солдатски терпкая шутка — и, нужно признать, сомнительного вкуса — понравилась его приятелю. Он расхохотался. Внезапно раздавшийся совсем рядом голос заставил их похолодеть:
— С вас вполне будет достаточно одного крупа, — произнес Наполеон III, — и вы, месье, отправитесь чистить его в Африку.
Офицеры понурились. На следующий день виновный получил назначение в полк, стоящий в Африке. Во Францию он не вернулся…
Другого воздыхателя, вынашивавшего планы плотоядного преступления против Ее Высочества, постигла, если верить мемуаристам, еще более горькая участь.
Однажды во время бала в Тюильри он, подстрекаемый страстью или же двусмысленным поведением Евгении, забылся до такой степени, что, склонившись над «объектом своих вожделений», громко сказал:
— Я люблю тебя!
Императрица побледнела. В одну секунду она поняла, как легкомысленно было ее поведение. Она рисковала день ото дня подвергаться все большим дерзостям. Как с чисто галльским юмором пишет Пьер де Лано:
«Сегодня к ней публично обратились на „ты“ и удостоили объяснения в любви, а завтра ее начнут лапать…»
«Словно раненая лань», Евгения побежала к императору и рассказала ему об инциденте.
В тот же вечер виновный был отдан в руки полицейского Замбо, который убил его выстрелом в голову.
Но кокетство императрицы имело самые плачевные последствия не только для некоторых приближенных ко двору особ, но и для всей Франции. «Флирту» Евгении Вторая империя обязана самой неудачной и кровавой страницей своей истории: мексиканской кампанией.
Все началось в Биаррице. Императрица совершала прогулку в коляске «в венгерской шапочке, надвинутой на лоб, с зонтиком в руках». Какой-то молодой человек, стоящий на тротуаре, почтительно поприветствовал ее.