Первого декабря по плохим, схваченным льдом дорогам двор выехал из Фонтенбло. Длинная вереница трясущихся по ухабам карет отправилась на зиму в Версаль.
Приехав в этот роскошный дворец, маленькая королева была так ослеплена, что ее робость по отношению к королю лишь усилилась, чем сразу же воспользовалась м-м де При. Она полностью подчинила себе молодую женщину, намереваясь использовать ее в целях укрепления собственного могущества в королевстве, — она желала, чтобы ее любовник герцог Бурбонский мог безнаказанно наживаться. Ничего не подозревая ни о своей роли, ни о смысле слов, которые ей велели произносить, молодая женщина подчинялась своим «покровителям». Бедняжка сильно удивилась бы, узнав, что стала сообщницей двух мошенников: герцог и его любовница, сколачивая состояние, чуть не довели до голодной смерти жителей Парижа. Лето в Иль-де-Франс выдалось дождливым, пшеница не уродилась. Вместо того чтобы призвать на помощь менее пострадавшие провинции, Бурбон и м-м де При мешали снабжению Парижа продовольствием, чтобы сохранить недостаток продуктов. Это принесло им девять миллионов ливров…
Весной они решили избавиться от де Флери, присутствие которого их стесняло. Мари, сама того не зная, стала участницей их заговора против бывшего епископа. Месть последнего была любопытна: он убедил короля воздержаться на время от выполнения супружеского долга. Покорный Людовик XV, говорит нам герцог де Люин в «Мемуарах», «семнадцать или двадцать дней выполнял предписания своего наставника». Королева, вкусившая запретный плод, была этим сильно огорчена. Она призвала маршала де Вийяра, расплакалась и чистосердечно призналась ему, что король больше не спит с ней и что ей этого очень недостает. Вийяр знал о лукавом замысле Флери. Он посоветовал Мари покинуть стан герцога Бурбонского и перейти в лагерь бывшего епископа. Королева послушалась. Она объяснилась с Флери, и в тот же вечер Людовик XV дал ей то, чего она так страстно желала…
Двор — все прекрасно знали о ночах без любви и поговаривали уже о скором разводе — был восхищен могуществом старого воспитателя и отвернулся от герцога Бурбонского. В июне опала премьер-министра сделалась окончательной. Король, подталкиваемый Флери, приказал ему удалиться в Шантильи. М-м де При была выслана в свои владения в Нормандии <Она умерла там, через год, в возрасте двадцати девяти лет, от приступов отчаяния. Поговаривали, что она покончила жизнь самоубийством…>. Эта новость была встречена в Париже взрывом радости. На дорогах танцевал народ, на стенах были развешены плакаты с каламбурами, составленными из имен герцога и его фаворитки. В Версале все повторяли: «Теперь двор обесценен!»