— Кэсс?
— Она спит.
Это был голос Малкольма, но я его не видела. Было по-прежнему темно.
— Включите кто-нибудь свет, — проквакала я.
— Ты можешь открыть глаза?
Я попыталась, но свинцовая тяжесть не дала мне раскрыть век. Потом я почувствовала, как кто-то прикоснулся к моей руке.
— Кэсс? Я думаю, она проснулась, — голос удалился, затем качнулся ближе: — Кэсс, ты видела, кто тебя ударил?
— Кто меня ударил? — повторила я.
— Да. Ты видела их?
— Голубая машина… Сбила меня, — пробормотала я. — Она ехала по крышам. Я что, пила? Что случилось?
— Тебя не машиной сбили. Тебя сбили кулаком. Ты видела, кто это был?
Я попыталась потрясти головой, но в мозгу вспыхнул фейерверк, и я вздрогнула:
— Уйдите отсюда.
— С ней все в порядке.
Голоса удалились, а затем кто-то поднял мою голову, что-то подложил под нее и опустил опять. Потом меня начали дубасить снова. Или, по крайней мере, так казалось. Со страха я вскочила, но кто-то удержал меня.
— Кэсс, все хорошо. Ты в больнице. Они просто немного подлечат тебе голову.
Это был голос Сэма. Я резко открыла глаза, но тут же зажмурилась:
— Выключите свет.
— Она никак не может собраться с мыслями.
И никогда не могла. Вечно: голубые туфли или черные? Водка или содовая? Никогда…
— Просто не открывай глаза, вот так, Кэсс.
Это Сэм перебил Малкольма, за что я была ему благодарна. Если бы тот начал бубнить, что я не могла выбрать и между парнями, я бы вскочила и дала ему по морде.
— Кто-то ударил тебя кулаком по голове и оглушил, — сказал Сэм. — У тебя шишка размером с мандарин, и вот еще что — твою сумку украли.
Я застонала. Ведь там было десять тампонов и платочки «Ментос», которых я больше никогда не увижу.
— Хочешь, я заявлю о пропаже твоих документов?
— Бумажник у меня был в брюках, — прошамкала я. Но никто не сдвинулся, чтобы проверить, там ли он.
Тогда я изловчилась, собираясь извлечь его, и вдруг поняла, что моя голая нога трется о грубую простыню.
— Эй, вы! Кто снял с меня брюки?
В комнате стало тихо. Наконец, Сэм проговорил:
— Тебя привезли на «скорой». Одна пожилая женщина сообщила, что ты, э-э-э, там лежишь.
— И никто не видел, кто меня ударил?
— Когда она подошла, вокруг никого не было. Только ты. Лежала на тротуаре.
— Значит, это врачи сняли с меня штаны? — спросила я, сильно зажмурившись, и, казалось, тишина отозвалась эхом вокруг меня. — Что же все-таки произошло?