— Ответьте мне, — призывал он. — Откройтесь мне.
Из середины озера, воды которого теперь яростно бурлили, фонтаном взметнулись брызги, упали, потом поднялись снова. Внутри, под землей, словно недовольный вздох, раздался глухой рокот. Почувствовав, что в сердце закрались первые капли сомнения, Бреман, собрав все мужество и волю, старался не замечать их. Он ощутил, как вокруг него образовалась пустота, исходившая из озера и стремившаяся заполнить всю долину. Только мертвым был открыт доступ в этот круг: мертвым и тому единственному из живых, кто вызвал их.
И вот духи начали подниматься из озера: полупрозрачные волокна света принимали смутные, окруженные светящимися ореолами человеческие очертания. Мерцая в предгрозовом мраке, духи спиралью, подобно змеям, выползали из мглы водяных брызг, поднимаясь из темного мертвого воздуха своего загробного дома, чтобы ненадолго явиться в мир, где когда-то обитали. Хотя старику и удалось совершить магический ритуал и вызвать духов из небытия, Бреман чувствовал себя бессильным и уязвимым. Словно пытаясь защититься, он воздел вверх руки. По ним стремительно разлился холод, точно вены наполнила ледяная вода. Старик старался преодолеть страх, охвативший его, устоять перед теми, кто шепотом спрашивал его:
— Кто вызывает нас? Кто смеет?
Вдруг что-то огромное прорвало поверхность озера в самой середине его. Это была закутанная в черный плащ фигура, рядом с которой все остальные светящиеся тела сникли. Своим появлением она разметала их по сторонам, поглотила исходивший от них неверный свет и заставила кружиться вихрем, подобно листьям на ветру. Фигура поднялась и застыла над темными бурными волнами Хейдисхорна, и, хотя это был всего лишь силуэт бескостного и бесплотного духа, он казался более материальным, чем те мелкие создания, что роились вокруг него.
Бреман застыл на месте, глядя, как темная фигура приближается к нему. Это был тот, ради кого он пришел сюда, тот, кого он вызывал, хотя теперь старик уже не чувствовал уверенности в том, что поступил правильно. Фигура остановилась так близко от него, что закрывала собой все небо над долиной. Капюшон откинулся, но лица под ним не оказалось, под темным одеянием не было ничего.
Призрак заговорил, и в его голосе звучали раскаты недовольства:
— Знаешь ли ты, кто я…
Эти обыденные бесстрастные слова, лишенные вопросительной интонации, долгим эхом повисли в тишине.
Бреман медленно кивнул в ответ.
— Знаю, — прошептал он.
С вершины хребта, окружавшего долину, за разворачивающейся драмой наблюдали четверо спугников друида. Они видели, как старик, стоя на берегу Хейдисхорна, вызывал духов умерших. Видели, как духи поднимались из кружащихся в стремительном водовороте вод, мелькали светящиеся очертания рук и ног, вращались тела в жутком танце обретенной на миг свободы. Как в центре озера поднялась огромная фигура в черных одеждах и встала перед Бреманом.