Тем временем Оливер еще несколько секунд стоял будто пригвожденный. Кое-кто успел подумать, что молодой человек ждет возвращения обидчика, чтобы вступить с ним в схватку. Другие вообразили, что дрожащее тело юноши и багровое пятно на его лице свидетельствуют о непреодолимом страхе, лишившем Кроссона способности двигаться.
Но все ошибались!
Оливера заставила окаменеть невыносимая ярость. Что только не происходило с ним в его дикой жизни, однако оскорбили его личное достоинство впервые. Он не мог этого понять. Вместо понимания его охватило слепое негодование.
Ярость овладела им, будто неудержимый горный поток. Кроссон забыл, ради чего проделал такой длинный путь в Шеннон, забыл даже о самом Лайонзе. Не существовало больше никаких проблем, никаких событий, кроме того, что его публично оскорбили, а обидчик безнаказанно удалился.
В следующую минуту из горла Кроссона вырвался тихий стон. Молодой человек дико огляделся по сторонам и наконец бросился к дверям.
Оливер пробежал без остановки через переднюю комнату салуна, лишь отметив, что его обидчика там нет, затем оказался на залитой солнцем улице. В рядах лошадей, стоящих у коновязи, свободных мест не было. Но здесь находился его белый жеребец с серебристыми хвостом и гривой.
Озадаченный юноша бросился за угол салуна и увидел в отдалении большого черного жеребца, перепрыгивающего изгородь. Через мгновение он исчез из виду в тополиной роще. Теперь лишь по счастливой случайности выстрел из револьвера мог бы достичь цели.
Ярость молодого человека была так велика, что он готов был броситься в погоню за вновь обретенным врагом на своих двоих. Но тут обдумал свои действия получше.
Люди, высыпавшие из салуна, видели, как юноша какое-то время постоял в изумлении, затем его лицо исказилось от гнева и он бросился к коновязи. Там молодой человек отвязал белую лошадь, прыгнул в седло и направил животное прямо к изгороди. Конь легко преодолел ее, пронесся через двор, перелетел второй барьер и, наконец, исчез вместе с всадником в серебряном блеске тополиной рощи, повторяя путь беглеца.
Только тогда наблюдавшие все это мужчины позволили себе отвести глаза от Кроссона и посмотреть друг на друга. Однако никто не произнес ни слова. Уж слишком быстро вслед за оскорблением произошли не менее привлекательные побег и преследование. Все это требовало некоторого осмысления.
Дальнейшие события разворачивались следующим образом. Вначале из дверей гостиницы вышел Честер Лайонз, одетый в приталенное пальто, и пошел вдоль улицы, держа трость в левой руке, затянутой в перчатку. На правой руке по понятным всем причинам перчатка отсутствовала. Лайонз вышел в назначенное время, однако опасность, по крайней мере на несколько минут, уже покинула Шеннон.