Раздался стук в дверь.
— Энди, звонит мистер Траппер. Вы хотите с ним поговорить? — Это спросила Грейси.
Энди застонала. Нет.
— Да. Скажите ему, что уже иду.
— Я положу внизу трубку, когда услышу ваш голос.
— Спасибо, Грейси.
Она рывком поднялась с постели и, не надевая туфель, прямо в чулках, прошла в холл и взяла трубку.
— Привет, куколка. Как дела?
— Чудесно.
— Группа добралась без происшествий?
— Да. Они приехали вчера рано утром.
Слишком рано. Почему они не приехали часом позже? Тогда, может быть, Лайон…
— Как идут съемки?
— Замечательно. Мы отсняли уже три части. Генерал просто великолепен.
— С аппаратурой проблем нет?
— Нет. Вчера Джил обнаружил, что поврежден провод микрофона. Он поехал в Сан-Антонио и привез другой. Теперь все замечательно.
Пауза.
— Энди, малышка, меня чертовски нервирует, что у вас все «просто чудесно».
— Не понимаю, о чем ты.
Энди все прекрасно понимала. Обычно она без умолку рассказывала о том, как идут дела. Если съемкам мешала погода, она кипела от гнева. Когда случались технические неполадки — бурно негодовала, а если с кем-нибудь из съемочной группы приключалась смешная история — от души смеялась. Одним словом, она никогда не была спокойно-равнодушной.
— Мне нравится, когда время от времени происходят маленькие катастрофы, тогда все носятся как ошпаренные. Понимаешь, что я имею в виду? А у тебя такой голос, будто ты напилась снотворного или транквилизаторов. Когда мне говорят, что все чертовски «чудесно», я начинаю пугаться. Что там происходит в конце-то концов?
Все. Теперь он перестал изображать из себя мистера Прекрасного Парня. Скорее всего он швырнул очки на стол и в ярости топнул ногой. Одной рукой он держит трубку, другой — ерошит рыжие волосы, разъяренный взгляд устремлен на дверь кабинета, словно он пытается прожечь в ней дыру. Энди порадовалась, что находится сейчас за тысячи миль от его гнева, а не сидит в кресле напротив.
— Лес, успокойся. Кроме того, что мы снимаем интервью, и снимаем удачно, ничего не происходит. Ребятам генерал очень нравится, и все мы просто поражены его естественностью и чувством юмора. Если что-то и беспокоит лично меня, так это жара. Она вытягивает из меня всю энергию.
— А что поделывает Лайон?
Ее ладони стали влажными.
— А при чем здесь он? — спросила Энди раздраженно. Ей очень хотелось верить, что за раздражением Лес не заметит, как дрогнул ее голос. — Лес, повторяю тебе в сотый раз, здесь нечего выяснять.
— Я видел фотографию.
— Чью?
— Лайона Рэтлифа. Он снят в Нэме, фотографию мне прислали из Ассошиэйтед Пресс. Он в полном порядке. Парень что надо.