— Я тебя не знаю.
— Меня зовут Рэна.
— Уж это-то я понял, — раздраженно ответил Трент. — Я не среднестатистический «тупоголовый футболист», каким ты меня, очевидно, считаешь. Я читаю журналы. Я езжу по дорогам. — Трент раздраженно махнул рукой. — Думаю, ни один водитель не пропустил бы гигантский рекламный щит с твоим полуобнаженным телом. Я смотрю телевизор, передачи, в которых обсуждаются такие глобальные проблемы, как длина юбки, в то время как полмира умирает от голода.
— Аx! — возмущенно воскликнула Рэна. — А футбольные матчи, наверное, приносят голодающему миру большую пользу.
Пытаясь сдержать гнев, который, словно лава, рвался наружу, Трент закрыл лицо руками.
— Ты права. Мы оба стоим малого. Но я по крайней мере осознаю это и не строю из себя великого благодетеля, а ты… Зачем тебе был нужен этот маскарад, эта чертова одежда и все остальное?
— Я оставила модельный бизнес более чем полгода назад. Я устала.
— От чего? От собственной красоты? От того, что весь мир был у твоих ног и каждая женщина старалась подражать тебе? Да ладно тебе, Эна, или Рэна, или как там тебя зовут. Мне уже не пять лет. Назови мне хоть одну правдоподобную причину, и я тебе поверю.
— Дело не только в том, что я оставила карьеру. Я сожгла за собой мосты и начала новую жизнь.
— Да? — Трент зло усмехнулся. — И отказалась от славы и денег?
— Моя мать задумала продать меня одному пожилому миллионеру, — распаляясь, объяснила Рэна. — Это достаточно веская причина для отъезда? Мне не хотелось торговать собой, и я покинула Нью-Йорк. Приехав сюда и поселившись в доме Руби, я решила взять новое имя, изменить внешний облик, стать простой, заурядной. Мне был нужен только покой. Я мечтала, чтобы люди принимали меня такой, какая я есть, чтобы они видели во мне женщину, а не дорогую, красивую игрушку.
— Хорошо, пока я тебе верю. — Трент оглядел ее прическу, платье. — Но что произошло сегодня вечером? Почему, раз и навсегда изменив свою жизнь, именно сегодня ты решила стать прежней?
Рэна подошла к нему поближе.
— Я влюбилась. Влюбилась в тебя, Трент.
Трент повернулся к ней спиной и, засунув руки в карманы, посмотрел на тихую гладь воды. Тяжелый, напоенный влагой воздух был неподвижен. В кустах, растущих по берегам озера, пели сверчки; из прохлады болотистой воды доносилось кваканье лягушек.
— При чем здесь это? — нарушая воцарившееся молчание, спросил Трент.
— Это самое главное. Ты говорил мне, что тоже любишь меня. Меня, — Рэна выделила это слово, — а не то, как я выгляжу или как одеваюсь. — Она прижала руки к груди. — Знаменитая модель — это тоже я, эта работа была неотъемлемой частью моей жизни. Несколько месяцев назад именно это было для меня самым важным.